И вот, этим утром, когда они сидели на лавочке и болтали, Дима, как самый старший в то время в их компании, предложил:
— После обеда приходите на берег реки, встречаемся у старого дуба. Это очень важное дело.
— А что за дело-то, Дим? — наперебой спрашивали его остальные.
— Там все узнаете, — напустив на себя важный вид, отозвался он.
И когда они все были в сборе, под старым дубом, рассеченным молнией, Дима построил ребят в круг и предложил:
— Давайте торжественно поклянемся, что после того, как мы вырастем и разъедемся в разные концы нашей необъятной страны, обязательно встретимся друг с другом, и расскажем другим о нашей будущей жизни. И, чтобы ни случилось, торжественно клянемся придти на помощь друг другу, если это будет необходимо.
Выдержал паузу, ребята внимательно на него смотрели; с пафосом сказал:
— Возражения, предложения есть? Ну, если нет, тогда приложим каждый руку к коре дерева и говорим: «торжественно клянусь!»
Все повторили за ним.
— Ну вот, продолжил Дима. Теперь мы перед друг другом в долгу, и вправе друг на друга рассчитывать. Айда гулять теперь.
— Так, теперь, вот что — Дима, как самый старший велел всем приготовить листочки бумаги и карандаши. Ребята заранее их взяли с собой, — теперь пишем свои заветные желания, и запихиваем вооон в то дупло. Если не дотянетесь, залезу и положу туда сам. Ах, да, сначала надо же заклинание сказать! А то не исполнится.
После того, как все желания были записаны, Дима «поколдовал» немного над свернутыми в трубочку листками, положил их в маленький аккуратный матерчатый пакетик, и запихнул в дупло старого дерева.
— Все, расходимся по домам! Или — айда лучше купаться, потом — по домам, а потом — клубнику собирать!
Валентин, наконец-то доехал до города, (жил он на окраине), и искал место, чтобы припарковать машину. Он вынырнул из своих давнишних воспоминаний, и потихоньку его поглотила рутина. Но где-то внутри щемящее скреблась ностальгия. Не прошло и недели, как ему опять пришлось поехать в Малиничи — там до сих пор жила его тетка и просила его сходить на почту, потому что из-за болезни не могла выйти из дома. И, кто бы мог подумать, Валентин встретится там с отголоском своего прошлого. Стоя в очереди на почте, он мыслями был довольно далеко. Ему то вспоминались детство, то военно-полевые сборы в институте, то командировка в Хабаровск. Но здесь он чувствовал себя по-иному. То и дело ему вспоминались виды, запахи, звуки той поры. «А интересно, кто из ребят живет по-прежнему здесь?» — спросил у себя Валька. «Да вряд ли, скорее всего все разъехались, работают теперь в городе. А кто, в принципе, знает?..»
И тут девушка, стоящая перед ним, заполняя бланк, повернулась к нему вполоборота. И давно знакомый образ всплыл в его памяти. «Неужели это она?» И он осторожно спросил:
— Алена?
Она, слегка недоумевая, посмотрела на парня.
— Аленка, это ж ты! — улыбнулся и узнал ее наконец Валентин.
— О! Валька — сразу не узнала тебя! Ну что, как жизнь, рассказывай!
Закончив дела на почте, они вдвоем вышли на крыльцо. И новый приступ ностальгии одолел опять Валентина — крыльцо было тем же самым! Его не успели отремонтировать. Он вспомнил, как они порой сидели на этих ступеньках долгими летними вечерами. Они немного постояли, поговорили друг о друге.
— Ты какими судьбами здесь? — спросила его Аленка.
— Да вот, тетка Ирина заболела, на почту надо было сходить. А ты? Ты здесь живешь?
— Да, здесь пока. А у меня мама болеет.
— Да уж… И давно?
— Недели две уже.
— Печально. А ты не слышала, кто-нибудь из наших здесь живет еще?
— Нет, уже никто. Только Васька приезжал последние года три на лето, пока еще в технаре учился, а сейчас он служит. Симку тоже призвали, он два года отслужил, и по контракту остался еще на два. Вовка в город перебрался тоже, университет закончил, комнату снимает. В общем, вот так. А у тебя как дела?
— Да я вот снабженец, перебиваюсь в общем-то случайными заказами, на несколько строительных фирм работаю. Ну, пока так вот, ни шатко, ни валко. Давай тебя до дома провожу, Ален?
Так они шли и беседовали. Дошли до Алениной калитки.
— Зайдешь? — предложила она.