– Что за аспид? – Дама отчетливо тупила.
– Такая змея.
– Ядовита-йя? – Окончание слова прозвучало нервным взвизгом: до дамы дошло.
Она покачнулась.
– Лисуня, Лисуня, спокойно! – Бородатый с зонтом подскочил к ней, подпер, удержал. – Конечно не ядовитая! Абсолютно безвредная змейка, совсем не страшная, видишь, она поспешила уползти, наверняка сама нас испугалась.
– Молоденькая еще, – хихикнув, сказала вторая женщина. – Взрослые черные гадюки до двух метров вырастают.
– Гадюка?! Леонид, куда ты меня привез! – Дама в желтом оттолкнула мужчину.
– Это же лес, Лисуня. – Тот развел руками. Наконечник зонта чиркнул по траве точь-в-точь с таким же звуком, как чуть раньше «безвредная змейка», и слабонервные подпрыгнули. – Конечно, тут есть всякая живность. Но, между прочим, ты сама захотела идти на дикий пляж…
Папуля молча обошел эту пару, одобрительно кивнул женщине с редким знанием рептилий и двинулся вверх по тропе, усиленно топая.
«На тот случай, если маленькая черная гадючка была в лесу не одна», – поняла я и шумно вздохнула. От мысли о том, что где-то рядом ползают двухметровые мама и папа змеючки, размягчились коленки.
До выхода из леса капитан Кулебякин нес меня на руках.
– Странные люди, – сказала мамуля, с большим интересом выслушав рассказ о нашей встрече с гадюкой. Она любит страшилки. Не зря прославилась как автор ужастиков. – Как можно было нарядиться в лес, будто на променад!
– Как хорошо, что мы не пошли в этот самый лес, – поежившись, сказала Алка Трошкина – моя лучшая подруга и супруга брата Зямы.
Вообще-то она никогда не была трусихой, но, став матерью, сделалась до крайности осторожной. Их с Зямой сыну, моему племяннику, всего два года, и пойти куда-либо Алка может только вместе с малышом, а о его безопасности она заботится так истово, что, будь ее воля, пылесосила бы песочницу и хлорировала карусельки.
От похода на дикий пляж Алка отказалась наотрез, отправилась с ребенком на цивильный поселковый, и мамуля охотно составила компанию невестке и внуку. Ее новую шикарную шляпу из итальянской соломки на диком пляже толком не выгулять. В шикарных шляпах что главное? Эффект, который они производят на широкую отзывчивую публику.
На диком пляже публика была в дефиците, как широкая, так и отзывчивая. Кроме меня, Дениса, Зямы и папули – пара чаек, крабы и бычки. От бессловесной живности правильной реакции ожидать не стоило (чайки могли и вовсе неправильную продемонстрировать). А мы, родные и близкие, уже имели счастье созерцать великолепную Басю Кузнецову во всех видах, и какой-то шляпой нас было уже не пронять.
Признаться честно, я тоже предпочла бы дикому пляжу культурный, а марш-броску через лес с ручьем, колючками, лианами, плющом, падающими на голову плодами кизила и, как только что выяснилось, змеями – неспешный променад по набережной. Но капитан Кулебякин, которому крайне редко удается вырваться на отдых, ни на минуту не желал расставаться со мной, при этом отчаянно жаждал показать Зяме места, где в детстве и юности выловил бессчетное множество крабов и бычков.
Я проявила понимание и дополнила собой великолепную четверку любителей отдыха на не испорченной цивилизацией природе. Папулю и Зяму Денису уговаривать не пришлось: папа наш по натуре добытчик, и море как источник вкусной и здоровой пищи ему априори интереснее, чем как обычный водоем, полный купальщиков. А братец – эстет и красавчик – просто жаждал пофоткаться на натуре.
– Странные люди – это очень слабо сказано, – проворчал папуля, умудрившись расслышать мамулину реплику сквозь шкворчание сковородки, над которой он совершал финальные колдовские пассы.
Все наше семейство в полном составе, не исключая двухлетнего младшенького, нетерпеливо ожидало ужина.
Мы сидели за большим столом в просторной летней кухне гостевого дома. Остальные столы пустовали – прочие постояльцы предпочитали питаться в кафе и столовых, не утруждая себя приготовлением вкусной и здоровой домашней пищи.
Мы, собственно, тоже себя этим не утруждали: в нашем дружном семействе никто не возражает против того, что бессменное дежурство в горячей точке у плиты несет один папуля. Он делает это по доброй воле и с искренним удовольствием, что всех устраивает.
Впрочем, этим вечером наш родной кулинар-изобретатель кашеварил не в одиночестве – у соседней плиты возился еще один джентльмен. Была бы я феминисткой – порадовалась бы.
– Прошу прощения, вы из Петербурга? – откровенно неодобрительно покосившись на чужую сковородку, спросил коллегу папуля.
– Да, а как вы догадались? – удивился бородач.