Однако Карташова заверила детектива, что Амоскины жили душа в душу.
– То есть ссор между ними не было? – спросила Мирослава.
– Я не знаю, что вы подразумеваете под словом «ссоры», – несколько пренебрежительно проговорила Карташова, – небось вам соседи напели в уши невесть что.
– У них был повод.
– Не было у них никакого повода! – перебила ее Инна Гавриловна. – Просто они все дружно ненавидели Марину!
– Вот как? – переспросила Мирослава. – И за что же?
– Они ей завидовали! – выпалила Карташова, а потом нехотя признала: – Да, у Марины был сложный характер. Она резала правду-матку в глаза.
– И поступала так как ей заблагорассудится, не считаясь с мнением других?
– Иногда, – уклончиво ответила Карташова и тут же заявила: – Но Петю она любила! Бывало, что и накричит на него, но это, опять же, любя. А Петя никогда Марине в ответ не грубил.
– Терпел?
– Можно сказать и так, – недовольно ответила женщина.
– Но ведь всякое терпение может рано или поздно закончиться?
– Только не Петино, – уверенно проговорила Инна Гавриловна. – Вы не знаете Петю, – повторила она как мантру. – Он чистый ангел.
– А как относились к Марине Ивановне ее дети?
– Вы только детей-то сюда, ради бога, не приплетайте! – рассердилась Карташова.
– Я всего-навсего выясняю, какой эмоциональный климат был в семье, – строго проговорила детектив.
– Понятно. Мальчики – подростки. Иногда дерзили матери, не без этого. Но Марина любила их, а они ее.
– У Марины Ивановны, кроме вас, были подруги?
– Нет. Ей и меня одной было достаточно.
– Вы не знаете, почему она не работала?
– Потому что у нее была семья! – Карташова посмотрела на детектива укоризненно.
– Семьи есть у большинства женщин, и, несмотря на это, подавляющее большинство работают.
– Марина – не подавляющее большинство, и она могла позволить себе заниматься только семьей, не заморачиваясь работой.
– Как вы думаете, где можно найти недоброжелателей вашей подруги?
– Я думаю, что только во дворе.
– Она что, ссорилась со всеми, кто там живет? – спросила детектив.
– Ну почему со всеми, – поджала губы Карташова.
Мирослава догадалась о невысказанном продолжении фразы: «но с большинством».
– Я поняла ход ваших мыслей. – Губы детектива тронула ироничная улыбка.
Инне Гавриловне это совсем не понравилось, и она проговорила отрывисто:
– Я знаю, кто убил Марину! Я говорила об этом следователю! Но он даже не задержал их!
– Кого их? – спросила Мирослава.
– Шпажниковых!
– Почему вы думаете, что супруги Шпажниковы причастны к убийству вашей подруги?
– Потому что Анастасия Петровна все время цеплялась к Марине!
– Может, наоборот, Марина Ивановна цеплялась к Шпажниковой? – спросила Мирослава.
– Нет, – замотала головой Карташова, – Марина рассказывала мне, что соседка постоянно выискивала причину для ссор. А муж ее, Сергей Степанович, и вовсе грозился удавить Марину.
– И вы не сомневаетесь, что Шпажников выполнил свое обещание?
– Я ни минуты в этом не сомневалась. И Пете говорила!
– А что же Петр Ильич?
– На полном серьезе ответил, что Марину не удавили, а зарезали!
– Логично, – проговорила детектив.
– И вы туда же! – укорила ее Карташова. – Какая разница, как именно убили Марину, важно то, что ее нет в живых.
– Может, вы и правы, – сказала детектив, поднимаясь со скамьи.
Она поняла, что от Карташовой ей больше ничего не узнать.
Мирослава уже подошла к выходу из сквера, как ее догнала Инна Гавриловна и, дотронувшись до руки детектива, спросила:
– И что же теперь?
– Мы еще раз все тщательно проверим, – заверила Волгина подругу Марины Амоскиной и поспешила от нее отделаться.
Она даже не стала звонить Морису, пешком пошла за угол, где, по уговору, он ждал ее в машине.
Морис встретил ее словами:
– Вы решили пройтись пешком?
– Типа того, – ответила она, забираясь в салон автомобиля, – хотела поскорее отделаться от Карташовой.
– Она сообщила что-то полезное?
– Не думаю. Мы и без нее знали, что Амоскина была скандалисткой и не упускала случая досадить соседям.
– Об этом вам сказала Карташова? – несколько удивленно спросил Морис.
– Нет, – улыбнулась Мирослава, – Инна Гавриловна всячески пыталась обелить подругу. В итоге все закончилось тем, что она перевела стрелки на Шпажниковых.
– Поедем к ним на дачу? – спросил Морис.
– Пока нет. Раз уж мы в городе, то нужно поговорить с родными других жертв.
Морис признал ее решение разумным и молча ждал, когда она скажет, по какому адресу они отправятся первым делом.