– Например?
– Да хотя бы того, что бывших тещ не бывает! Бывают только бывшие жены.
– Хорошо, я возьму это на заметку, – серьезно пообещал он и спросил: – Куда теперь?
– Давай поедем, посмотрим, что представляет собой участок, который предстояло застраивать компании Александра Витальевича Музянова.
– Давайте, – легко согласился Морис. – Только я думал, что сначала вы захотите связаться с его наследником.
– Ты имеешь в виду его сына?
– Да.
– С Егором Александровичем я всегда связаться успею, – ответила Мирослава, думая о чем-то своем.
Морис пожал плечами и обратился к навигатору с просьбой построить маршрут.
Место, куда они собирались прибыть, называлось Городская роща. Миндаугас считал, что в городе рощи быть не может, поэтому настроился на поездку за черту города.
Но, к его удивлению, Городская роща все-таки находилась в городе, она рассекала на две почти что равные половины большой район, который когда-то считался окраиной. Но город разросся, появились новые районы. Район, разделенный рощей, так же постоянно застраивался на протяжении нескольких десятилетий. Роща занимала большую площадь и была лакомым кусочком для застройщиков. Но никто не решался до поры до времени на нее покушаться. И вот рощу все-таки продали Музянову. И этот ушлый застройщик, недолго думая, решил пустить это городское сокровище под топор. Или, правильнее сказать, под экскаватор. Собственно, это и было изначальной целью его покупки.
Подъехав к месту назначения, детективы вышли из машины и увидели, что никакого строительного ограждения вблизи рощи нет, спиленных деревьев тоже видно не было. Зато прямо у входа в рощу к самому краю заасфальтированной дороги притулилась будка. Судя по всему, в ней обитал сторож.
– Вот он-то и введет нас в курс дела, – пробормотала себе под нос Мирослава и зашагала к двери будки. Морис поспешил за ней.
Когда до цели оставалось меньше двух шагов, дверь неожиданно распахнулась. Из будки вышел высокий, сильно сутулящийся мужчина и, посмотрев на детективов оценивающим взглядом, проговорил:
– Ко мне никак гости пожаловали?
– Можно сказать, и так, – дружелюбно улыбнулась Мирослава.
– И кто вы такие? – спросил мужчина.
– Детективы Мирослава Волгина и Морис Миндаугас. А вы?
– Я – Яков Михайлович Лаврентьев. Охраняю то, что теперь в охране не нуждается. Но мне-то что, – сердито проговорил он, – я сижу, а зарплата мне капает.
«Хорошо устроился», – подумал про себя с улыбкой Морис.
– То есть вы хотите сказать, что участок с рощей больше не нуждается в охране?
– Может, и нуждается! Но уж точно не в моей!
– Это почему же?
– Потому что мой нынешний хозяин не является больше владельцем этой рощи!
– Яков Михайлович, вы не могли бы рассказать поподробнее, – вежливо попросила Мирослава.
– Да чего тут рассказывать! – махнул рукой Лаврентьев. – Не успел Егор Александрович вступить в права наследства, как выставил участок на продажу, и притом по смехотворной цене.
– Небось покупателей набежало?
– Набежало, – согласился сторож.
– И что же?
– А ничего! Музянов-младший передумал продавать участок и подарил его городу!
– Широкий жест.
– С условием.
– С каким? – заинтересовались детективы.
– Здесь будет заповедный участок с прогулочной зоной.
– Отличная идея! – похвалила Мирослава.
– Идея, может, и отличная, – проворчал сторож, – но отец Музянова ее точно бы не одобрил.
– Вы имеете в виду Александра Витальевича?
– А кого же еще?! – воскликнул Лаврентьев.
– Теперь, к счастью, Егору Александровичу одобрение отца не требуется, – тихо произнесла Мирослава.
– Что вы хотите этим сказать? – удивился сторож.
– Только то, что уже сказала, – ответила детектив.
– Ну вы даете! – то ли с удивлением, то ли с восхищением глядя на нее, протянул сторож.
– Я, честно говоря, тоже не понял, что вы хотели сказать, – заметил Морис, когда они уже сели в машину.
– Ты видел рощу? – спросила его Мирослава.
– Конечно видел.
– Тебе никогда не приходило в голову, что роща и, вообще, лес – живое существо? Вернее, каждое отдельное дерево, если даже не личность, то субъект, который имеет право на жизнь.
– По-моему, это уже философия, – пошутил Морис.
– Никакая это не философия, – отмахнулась Мирослава, – просто большинство человеческих особей настолько очерствели, что неспособны видеть страдания и боль умирающего дерева. А ведь оно стонет! Кричит! Просто мы остаемся слепыми и глухими.
– Я не знаю, что вам ответить, – честно признался Морис.
– А я знаю! – резко ответила Мирослава. – Благодаря смерти одного-единственного зажравшегося буржуя спасены сотни деревьев! Живых существ! Которые ничего не отнимают у людей, а только отдают им.