Первое время после общения с больной, Иру не покидало ощущение подавленности (ей не хватало еще чужих болей!), но чем ближе она узнавала Елену Алексеевну, тем больше восхищалась ею; несгибаемость этой женщины давала прекрасный пример мужества.
В общежитие Ира возвращалась поздно; от переутомления засыпала не сразу, вспоминала Кострому, монастырские башни, колоннады торговых рядов, драматический театр, Волгу, делящую город пополам, пароходы, гуляния на набережной, мать, брата, собаку… По воскресеньям она подходила к Большому театру, выспрашивала лишний билет и, если попадала на спектакль, по ее словам «была счастлива и потом в общежитии всю ночь повторяла движения знаменитых танцовщиц».
С Милой она виделась все реже — та собиралась выходить замуж и ей было не до подруги. К своему удивлению, Ира заметила, что охлаждение в отношениях с землячкой ее не очень огорчает. Последнее время Мила в театре только «отбывала часы» и говорила, что «главное в жизни женщины — удачно выйти замуж». С Катей у Иры было гораздо больше общего — их объединяли не только предстоящие экзамены, общежитие и работа, но и планы на будущее.
С общежитием соседствовал заводской клуб. Как-то после кинофильма девушки остались на танцы, и Катя сказала:
— Ты, Ирка, танцуешь потрясающе. Сдался тебе этот театроведческий факультет. Тебе надо показываться в ансамбли, ты уже готовая танцовщица.
— Туда без специальной подготовки, без диплома, не берут, — вздохнула Ира. — Но я и, правда, хочу попробовать.
— Обязательно сходи. Бывают же исключения.
Кто-то на танцах сообщил Ире, что с нового года в клубе откроется хореографическая студия, но в нее возьмут только работников завода. Дождавшись начала занятий студии, Ира пришла к ее руководителю, молодому парню, театральному танцовщику, и попросила посмотреть ее. Руководитель студии сразу понял, что к нему пришла необыкновенно одаренная девушка, которой не надо начинать с чистого листа, и начал было уговаривать Иру перейти работать на завод, потом махнул рукой и сказал, что и так ее оформит. Уже через два месяца он ввел Иру в спектакли и доверил самые сложные партии. Ира танцевала цыганские и кубинские танцы, и испанский танец с двумя партнерами и современный танец «Линда» и твист, и шейк, и рок-н-ролл в спектакле-пародии «Возврат к обезьянам». На этот последний спектакль Ира пригласила меня и я вполне серьезно был поражен ее талантом, а своими хлопками заменил десяток зрителей, не меньше.
Как я понял — большинство студийцев составляли учащиеся заводского профтехучилища, они приходили на репетиции после четырех-пятичасовых занятий. Ира приходила после напряженного трудового дня, но все равно танцевала лучше всех. При мне после спектакля руководитель студии расхваливал ее «большие шаги, широкие движенья, чувство сцены». Он советовал Ире «показаться» в Цирковой труппе. Позднее она позвонила мне и сообщила, что из цирка ее направили в «Мюзик-холл», но и там не взяли.
— …У них все девушки высокие, одного роста, — с отчаянием в голосе сказала Ира, но быстро взяла себя в руки: — Но я все равно буду танцевать в каком-нибудь ансамбле. Ведь не зря говорят: «Если тебе чего-то нужно — добивайся!». А осенью буду снова поступать на театроведческий, чтобы быть поближе к театру…
Я как мог поддержал ее устремленность, «все уладится, образуется, устроится», — бормотал, и заканчивал «успехом», который ее ждет в будущем.
Мы встретились летом — Ира пригласила меня на очередной спектакль, но как оказалось, не только для того, чтобы я оценил ее новую работу. За этот промежуток времени у нее появился поклонник — электрик клуба Игорь, белобрысый парень, с жестким лицом, худой, сутулый, какой-то изломанный, нескладный: его руки и ноги болтались, точно на шарнирах; когда он говорил, казалось, в горле что-то перекатывалось, но он был умным, начитанным и, главное, как сказала Ира, «порядочным». Каждый раз, когда Ира танцевала, он смотрел на нее из-за кулис и то восторженно, то задумчиво улыбался, а когда она вбегала за кулисы, порывисто подскакивал.
— Вы прелесть! — бормотал. — Знаете, Ира, я здесь много видел всяких танцоров, но вы… вы выше всяких похвал!
Этот рыцарский ритуал он совершал после каждого ее выступления, иногда добавлял что-нибудь такое: «Смотрю на вас и думаю — танцор, актер — самая зависимая профессия и вечный экзамен, это страшное напряжение и как вы выдерживаете?».
Он заканчивал вечерний электромеханический институт и в клубе подрабатывал; мы с Ирой пили кофе в буфете, когда он появился. Ира представила меня: