– И что они такого позорного в паладинстве видят, не пойму. Наверное, таллианское происхождение им покоя не дает, там каждый дон чуть ли не потомком династии Таллико себя считает, даже если оснований никаких нет… Вот черт, ума не приложу, как вообще к этим котлам подступиться, – он уставился на плиту. – И мне любопытно, сам-то Оливио сумеет обед приготовить, а? Сомневаюсь.
Дино пнул горку поленьев и загрустил. Маттео в отчаянии подергал себя за хвостик, да так, что развязалась тесемка. Он кое-как завязал волосы обратно, махнул рукой и решительно двинулся к двери. Дино вскинулся:
– Ты куда?
– К Филипепи. Он же наш наставник, вот пусть и наставляет, как обед готовить, – мрачно отозвался Маттео. Дино вздрогнул, представив, как Филипепи на это отреагирует. Но не успел ничего сказать, как дверь открылась и в кухне появился Томазо Белуччи. Оглядел стол, заваленный мешками, корзинками и бочонками, и сказал, ухмыляясь:
– Что, не получается?
– Иди к черту, – ругнулся Маттео. – Выйти дай.
– А зачем? – Томазо продолжал стоять в проходе, полностью его закрывая. – Я же пришел.
Маттео и Дино недоуменно на него уставились. Томазо отлип от дверного косяка, зашел в кухню, закрыл за собой дверь, снял мундир и камзол и аккуратно повесил их на гвоздик у двери.
– Я подумал просто, что с вами мы ужин сто лет ждать будем, и решил подсобить. Покажу, что и как делается, так и быть. Ну, чего стоите? Мундиры снимайте, вам же потом чистить, если изгваздаете.
– М-м… спасибо, Томазо, – наконец выдавил Дино. Снял мундир и закатал рукава. – А что ты хочешь взамен?
Томазо рассмеялся:
– Ничего такого. Как в столицу возвернемся, вы оба мне ужин в «Драконьем Клыке» оплатите. И один билет в партер в Королевскую Оперу, когда там маэстрина Лауренсия петь будет.
Он раскрыл печную дверку и пошуровал там кочергой, выдвинул задвижку дымохода. Маттео тоже снял мундир и закатал рукава, подошел к нему:
– Хорошо. Слушай… а может, мы тебе четыре ужина и четыре билета оплатим, а ты за нас тут всё сделаешь?
– Как же, держи карман, – Томазо повернулся к нему и посмотрел строго. – Кавалли же сказал, что и это тоже испытание. Для всех. Ты, Маттео, не стой столбом, тащи поленья. Печь сначала растопить надо, и воду начать греть.
Он показал, как растапливать печь и подбрасывать дрова, как мыть и чистить овощи, промывать крупу и делать заправку. С его помощью и под его руководством Маттео и Дино с готовкой справились за два часа. Напоследок Томазо попробовал кашу, потыкал длинной деревянной вилкой вареные овощи и жареное мясо на огромном противне, и сказал:
– Для первого раза сносно. Всё запомнили? Потому как второй раз сами всё делать будете. И овсянку, Дино, мешать надо почаще, а то прилипнет. Так, я пошел, а вы еще чай заварите, можно прямо в чайники листья бросать, только с плиты снять надо, а то обваритесь. И не тяните пса за яйца, в трапезной, небось, уже все давно ждут, галеты сгрызли и теперь слюной от голода давятся…
Накинув мундир, Томазо ушел. Дино, лизнув ожог на руке (брызнуло маслом), осторожно приподнял палкой-рогулькой крышку чайника:
– Почти кипит... Как думаешь, сколько надо листьев?
Маттео пожал плечами:
– Понятия не имею. Горсть бросим, хуже не будет… Лишь бы Филипепи еда понравилась, остальное меня как-то мало беспокоит. И потом придется еще к Робертино пойти, за мазью для ожогов и пластырем, – он пососал порез на пальце и вздохнул. – Ну что стоило с собой из дворца повара прихватить и пару слуг... Испытание, как же. А если я странствующим быть не собираюсь, зачем мне кашу уметь варить?
Бурча, он забросил в чайники по горсти листьев чая и мяты, взял большую прихватку и стянул их с плиты, поставил на стол. Из-под раскаленного чайника со столешницы пошел дымок, и Маттео, ругаясь, переставил чайники на каменный пол. Стоящие на полке прямо перед его носом подставки он хоть и видел, но не додумался, для чего они нужны.
– Ну, давай сначала посуду отнесем, потом остальное, – сказал он.
В трапезной уже и правда собрались все тридцать три паладина. Во главе длинного стола сидели Филипепи, Чампа и Кавалли, рядом с ними справа и слева Оливио, Жоан, Робертино, Эннио, Тонио и Бласко, как самые старшие из младших паладинов, а затем уже все остальные, и в самом конце – кадеты. Пустующие места для Маттео и Дино находились где-то посередине.
Первым делом Маттео водрузил перед Филипепи миску овсянки и тарелку с вареными овощами и мясом. Дино в это время расставлял миски и раскладывал ложки с вилками и ножами. Это-то он знал как делать – дома неоднократно наблюдал, как слуги выкладывают приборы в соответствии со всеми правилами этикета. Но никогда не думал, что это, оказывается, не очень-то легкое дело: попробуй-ка обнести вокруг стола здоровенную стопку тарелок и корзинку с приборами, и все это разложить и не уронить.