Чувствуя, что еще немного, и он все-таки попытается набить морду Маттео, Анэсти предпочел на это промолчать. Призвал четыре огонька и отправил их прощупывать дорогу впереди и проверять заросли ельника по сторонам. И как выяснилось спустя несколько минут – очень правильно сделал.
Едва они дошли до поворота, где ельник был особенно густым, а вдоль дорожки в лунном свете поблескивала вода, как справа и слева зашатались два высоких древних надгробия, затем плиты на них разошлись, и над могилами восстали две длинных, тощих мумии в лохмотьях и с посохами. В глазницах мумий светились мертвенно-зеленоватые огоньки, а мистическим зрением паладины увидели, как стекается к ним туманная мана.
– Траханный конь, это же личи! – изумился Анэсти. – Гребанные личи!!!
Маттео выругался по-кьянталусски и выхватил меч. Позади пискнул Карло:
– Ой мама!!!
Анэсти, несмотря на изумление, быстренько потянул ману, сколько смог, и рассыпал ее густой сетью огоньков. А потом призвал на себя святую броню и крикнул:
– Карло, быстро назад, доставай четки и молись!
Рядом Маттео тоже призвал на себя святую броню. С сетью огоньков экспериментировать не стал – это было особенное храмовничье умение, ему, конечно, учили всех, но не у всех оно получалось хорошо, и Маттео просто решил не тратить силы. Вместо этого он набрал маны и выпустил ее по личам пламенными стрелами, сразу двумя.
Стрелы пропали впустую: оба лича успели скастовать мерцающие зеленоватые щиты, и белое пламя расплескалось по ним, а ману высшие личи всосали в себя, и тут же потратили на могучее и сложное некромантское заклинание. Оно разошлось в стороны довольно далеко, и непонятно было, какой именно результат должно было дать. Анэсти это обеспокоило, но времени рассуждать не было совсем, и он просто пошел на лича в атаку, левой рукой держа щит веры, а правой – полыхающий белым меч. Маттео сделал то же самое – деваться все равно было некуда.
Сеть огоньков Анэсти стянулась к личам, разделилась надвое и опутала обоих. Белые огоньки вились вокруг мумий, словно пчелиный рой, и жалили их, будто те же пчелы, не давая кастовать ничего сложнее обычных боевых заклинаний вроде стрел или силовых ударов.
– Я сеть долго держать не смогу! – Анэсти рубанул мечом по ногам лича, отпрыгнул, уворачиваясь от сверкающего зеленым посоха. – Лупи что есть духу!
Маттео послушался и замахал мечом как заведенный, пытаясь пробить защиту лича – тот оказался очень умелым бойцом и ловко парировал все выпады посохом. Правда, сам атаковать тоже не успевал, и Маттео все-таки сумел особенно сильным ударом переломить колдовской посох лича, а после того тут же рубанул по ногам. Ничем не защищенные кости мумии хрустнули, нога подломилась. Маттео отпрыгнул и еле увернулся от заклинания. Рядом Анэсти бешено размахивал своим тяжелым мечом, рубя лича, и небезуспешно: у того уже не было правой руки, посоха, части левой ноги и половины ребер. Огоньки, жалящие личей, уже начали гаснуть – видимо, Анэсти, как и предупреждал, устал и не мог поддерживать их так много.
А между тем стало наконец понятно, что за большое сложное заклинание применили личи в начале боя. Со всех сторон раздались шорохи, треск и постукивание… и на дорожку из ельника выбралась целая толпа скелетов, вооруженных дубинами, ржавыми мечами и в остатках древних доспехов.
Карло вскочил с колен, схватил кистень и принялся, выкрикивая молитвы, размахивать им во все стороны, круша истлевшие кости и черепа. Получалось у него неплохо, в помощи он пока не нуждался, и паладины решили сосредоточиться на личах. Это было непросто: хоть и порубленные, мумии все еще отлично управлялись с магией. Личи, лишившись обеих ног, просто носились по воздуху, сыпля некромантскими кастами так густо, что оба паладина то и дело вынуждены были обновлять святую броню. Маттео чувствовал, что еще немного – и он просто выдохнется, и тогда заклятия достанут его. Более того, личи поднялись так высоко, что Анэсти и Маттео уже не доставали до них мечами, а пламенные стрелы и силовые удары те отбивали легко.
– Ах ты ж сука костяная! – Анэсти разозлился не на шутку. Вонзил меч в щель между камнями дорожки, опустился на одно колено, крепко держась за рукоять меча, поднял левую руку с четками ко лбу и мгновенно вошел в боевой храмовничий транс, на короткое время многократно усиливающий все его способности. Маттео не стал даже и пытаться такое сделать – просто не смог бы, для этого надо было несколько недель регулярно молитвенные бдения проводить и вообще соблюдать храмовничьи практики. Он просто ударил по личам кругом света. Это отбросило их футов на двадцать, сбило все касты и ввергло личей в некоторое замешательство – всего на несколько секунд, но этого времени хватило Анэсти, чтобы создать сферу света. Белое сияние полыхнуло во все стороны, выжигая на своем пути все некротические заклятия. Личи и скелеты рассыпались мелким прахом.