— Когда ты встречаешься с Маркусом? — спрашивает Малин, отправляя в рот последний кусок пиццы.
— Завтра, — сухо отвечает Туве, и Малин слышит по невеселому тону, что конец любовной истории не за горами.
«Жаль, — думает Малин. — Мне очень понравились Биргитта и Ханс, родители Маркуса. Так хорошо было посидеть с ними за ужином, пообщаться в расслабленной и приятной атмосфере».
— Ты скучала по нему на Бали?
— Не знаю, мама. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? Тебе обязательно парить мне мозги Маркусом?
В гостиной слышатся позывные выпуска новостей.
— Там, возможно, покажут меня, — говорит Малин, и Туве сияет.
— Ой, хочу посмотреть!
Их сюжет третий, и в отсутствие другой информации много места уделено психологическому портрету. Малин показывают крупным планом в тот момент, когда она отвечает на вопрос; ей кажется, что она старая, усталая и измотанная, жалеет, что не накрасилась, не причесалась, хотя Карим советовал ей это сделать.
— Ты просто супер, мама, — говорит Туве и криво улыбается.
— Спасибо, это согревает.
— А что, тебе холодно?
— Да брось.
И еще одна вставка с Малин, когда ее просят дать интервью, а она нетерпеливо отмахивается от камеры со словами: «Я спешу домой к дочери».
У Туве удивленный вид.
— Зачем ты это сказала, мама?
— Не знаю. А что, глупо звучит?
— Нет, но как-то непривычно.
Затем идет прогноз погоды. Зной будет продолжаться. Облегчения пока не ожидается.
Женщина-полицейский. Малин Форс. Передо мной на телеэкране в моей тайной комнате. Складские полки прогибаются, а запах для меня не существует — только жар, ад, который я нашла сама и через который должна пройти.
Я видела, как она плавала.
В «Тиннисе».
Освежалась среди адской жары.
Она воображает, что знает, кто я? Что она может позвонить какому-то психоаналитику и узнать, кто я есть?
Говорить такое в телевизор — на всеобщее обозрение!
Если бы что-нибудь в этой треклятой жизни давалось легко, я давно выполнила бы свою миссию.
Мы могли бы снова быть вместе.
Никому из нас не надо было бы бояться или чувствовать одиночество.
Я буду как огонь — уничтожать, создавая возможности для новой жизни.
Скверна прекратит существовать, ты осквернил меня, как все всегда оскверняли меня.
Ты шевелишься во мне.
И то, что я сейчас видела, есть верный знак. Шуршание белых паучьих щупальцев с когтями кролика в пыльной кровати. Чтобы я потрясла когтями кроликов над ее шеей? Вот чего ты от меня хочешь?
Попробую когти. Они снова порвут тебя. Я отмою добела, я сделаю это. Твоя кожа станет белым платьем. Невозможно отследить, не так ли? Как вибратор. Я купила его за наличные в городе год назад. Он много таких продал, так он сказал. Я чувствовала, что он мне пригодится.
Я покажу тебе. Она станет тобой, ты станешь ею.
Ты ведешь меня в правильном направлении, Малин Форс. Боль рождает боль, боль рождает любовь. Ты упомянула свою дочь по телевизору. Почему? Наверное, она для тебя единственный свет в окошке.
Надеюсь, что она подойдет по возрасту.
Мой летний ангел.
Чистая любовь летних ангелов.
Я вижу это по тебе.
Ты тоскуешь по возрождению любви, как и я.
Я избавлюсь от своей тоски, твоя начнется.
Равновесие.
Возможно, его-то и не хватает?
Чего не хватает мне.
Нам.
52
Двадцать третье июля, пятница
Смотри, вон Туве катит на своем велосипеде, осторожно, чтобы не попасть в аварию, — лучше добраться до места попозже, чем не добраться вообще.
Крыша отеля «Экуксен», парк Тредгордсфёренинген — как желто-зеленый мираж, вода «Тинниса» — бассейн кажется голубым сияющим обещанием.
Она должна с кем-то встретиться, правда?
Да, мне так кажется.
С нами?
Нет.
Я не хочу этого, одна мысль приводит меня в отчаяние.
Вот она переезжает по мосту через Тиннербекен, а затем с усилием поднимается на возвышенность в сторону Рамсхелля.
Там живут богатые.
Она не богатая.
Нет.
Теперь мы больше не видим ее.
Ее скрывают от нас кроны деревьев.
Но ты тоже это чувствуешь, да, София?
Да, я это чувствую.
Она должна быть осторожна.
Осторожна.
Маркус.
Как странно. Поначалу она просто не могла без него, потом все стало привычным — не то чтобы скучным, но привычным. Не то чтобы он стал просто приятелем — но все стало не так, как вначале.