Уезжая на Бали, Туве знала — она не будет скучать по нему, и понимала, что это означает.
Дома жарче, чем там. И свет бьет в глаза в десять раз сильнее. Повезло, что у меня хорошие солнечные очки.
Мама не любит надевать солнцезащитные очки, считает, что они искажают реальность. А я люблю, когда мир становится чуть желтее.
Сердце бьется в груди, когда она стоя жмет на педали, поднимаясь на холм Рамсхельсбаккен, мимо кирпичных вилл и больших деревянных домов, в которых обитают самые уважаемые жители города.
К ним относятся мама и папа Маркуса. Оба врачи. Поначалу ей это тоже нравилось: их большой дом, где все не как у нее дома. Это было почти как в книгах, которые она читала: женщина из народа, мужчина из высшего общества, вроде принца или графа.
Но к дому она тоже со временем привыкла. И здесь не так, как в книгах. Бали — вот где все оказалось необычным.
Теперь она едет в гости к Маркусу. Он обещал придумать что-нибудь интересное и, должно быть, понял по ее голосу, когда они разговаривали вчера вечером, что она вся в сомнениях. Она размышляла над этим вчера перед сном, и ей уже не удавалось представить себе, что они встретятся с Маркусом, как раньше, — то есть встретиться-то они могут, но не так.
Как объяснить ему это?
Похоже, она значит для него больше, чем он для нее.
Белый фургон на малой скорости обгоняет ее, наверное, разыскивает какой-то адрес, садовник или что-то в этом духе.
Вот и их белая кирпичная вилла. Большие яблони в саду имеют грустный вид, стволы, кажется, вот-вот переломятся от зноя. Входная дверь распахивается еще до того, как Туве успевает завести велосипед на выложенную каменной плиткой дорожку.
Маркус. Стройный и бледный. Улыбается.
Туве улыбается ему в ответ и думает: «Надеюсь, улыбка получилась искренней. Но как удачно, что он не может заглянуть мне в глаза».
Затем она думает: «Неужели все всегда так кончается? Когда ты больше не влюблен, все кажется таким скучным? Неужели нет других вариантов?»
Карин Юханнисон беспокойно бродит по своему кабинету: встает, снова садится, кладет ноги на стол. Розовый лак на ногтях идеально подходит к тонким розовым полоскам на ее сандалиях от «Прада». Купила их весной в Милане, когда они с Калле ездили на выходные за покупками.
Она не находит себе места. Карин не знает почему, но одной из причин может быть то, что они с Калле всю ночь занимались сексом как сумасшедшие — открыли окно, и ночное тепло, влажное, но все же чистое, добавило огня в их объятия.
Она все еще ощущает его в себе, ей хотелось бы, чтобы он снова был в ней, — наверное, поэтому она не может усидеть на месте?
Теперь они уже нечасто разговаривают друг с другом. Не о чем. И менее всего — о том факте, что им так и не удалось завести ребенка, несмотря на тысячу врачей и тысячу обследований. Вместо этого они занимаются сексом. Этому занятию они предаются с тех пор, как познакомились, и сейчас это служит доказательством того, что у них все хорошо, отличные отношения, и Карин считает, что этого хватит на какое-то время. Но только ребенка недостает.
Не надо бояться бессловесной любви. Слова все равно часто оказываются бессильны.
Но не только пробудившиеся желания не дают ей покоя.
Я упустила что-то важное?
Поэтому не нахожу себе места?
Карин садится за стол, включает компьютер, еще раз читает свой отчет о Юсефин Давидссон. Все идеально.
Тогда она открывает отчет о Тересе Эккевед. Вероятно, убита на пляже. Почему? На теле не обнаружено признаков того, что ее перемещали после смерти. Земля под ногтями совпадает с землей возле пляжа, идентичная структура и качество.
Но…
Все ли ногти я проверила? Нет. Я должна была это сделать. Под разными ногтями может быть разная земля.
Прокол. Прокол из-за этой ужасной жары.
Возможно, я торопилась, хотела поскорее представить отчет Малин и другим и сочла само собой разумеющимся, что земля под всеми ногтями одна и та же.
Я должна немедленно это проверить. Лишь бы земля под другими ногтями сохранилась.
Она вспоминает отмытое, выскобленное тело. Тем не менее под ногтями уцелели следы земли, едва заметные. Убийца пропустил эту грязь? Или ее просто не существовало для убийцы — в том темном туннеле, который представляет собой его или ее сознание.
Она стоит рядом с тем, что когда-то было мной, выскабливает что-то из-под ногтей среднего и указательного пальцев на моей левой руке.