— Ее одежду вы там видели?
— Нет.
— У нее кровотечение из половых органов, — говорит Никлассон высоким голосом, который так плохо вяжется с его мощной фигурой. — Насколько я вижу, ей нанесли также травмы рук и ног. Однако она какая-то неестественно чистая, словно ее терли щеткой.
— От нее пахнет хлоркой, — вставляет Рюдстрём. — Она вся такая белая. Раны на конечностях как будто бы тоже промыли и обработали, причем очень тщательно.
— Отведите ее в машину «скорой помощи», — говорит Малин. — Там ей будет спокойнее.
— Она не хочет, — отвечает Никлассон. — Мы пытались, но она только мотает головой.
— Как вам кажется, она отдает себе отчет в том, где находится?
— Пока не произнесла ни слова.
Малин оборачивается к Рюдстрёму и Юханссону.
— Когда вы пришли, здесь больше никого не было?
— Нет. А кто здесь мог быть? — вопросом на вопрос отвечает Юханссон.
— Например, тот, кто вызвал полицию.
— Нет, здесь никого не было.
— Вы двое, — после недолгого колебания говорит Малин патрульным, — огородите место преступления. Начните от фонтана и замкните круг вот здесь.
Малин медленно садится на скамейку, стараясь не вторгаться в личное пространство девушки, чтобы приблизиться к ней постепенно и не напугать.
— Ты меня слышишь? — спрашивает Малин, разглядывая блестящую чистую кожу, раны на руках, похожие на островки.
Несмотря на летнюю жару, вид у девушки такой, словно она пробыла нагишом на улице целую зимнюю ночь. Ее белая кожа наводит на мысль о чистоте и невинности — словно она танцевала с дьяволом на краю пропасти между жизнью и смертью и каким-то загадочным образом осталась жива.
Девушка сидит неподвижно, не издает ни звука.
Малин ощущает слабый запах хлорки, напоминающий ей о бассейне «Тиннис».
Молодая женщина из «скорой помощи», сидящая с другой стороны, молчит. Кажется, ее не очень беспокоит то, что Малин не представилась.
— Ты можешь рассказать, что произошло?
Девушка молчит, лишь едва заметно вздрагивает под одеялом.
— Тебе больно? Ты что-нибудь помнишь? Ничего не бойся.
Никакой реакции, ни слова в ответ.
— Побудьте с ней еще, — говорит Малин и поднимается. — Не оставляйте одну.
У фонтана двое полицейских закрепляют красно-белую ленту, обкручивая вокруг дерева. Никлассон возится с чем-то в машине «скорой помощи».
— Мы уже можем везти ее в больницу? — У юной девушки-медика голос мягкий и спокойный. — Кстати, меня зовут Эллинор. Эллинор Гетлунд.
— Малин Форс, инспектор криминальной полиции. Придется немного подождать, хотя ее, конечно же, надо поскорее доставить в больницу. Может быть, она начнет говорить прямо здесь, если дать ей время прийти в себя. Я пока осмотрю место происшествия.
Беседка утопает в тени дуба. Пот течет по спине под блузкой. Часы показывают 8.17, а уже жарко, как в жаровне у дьявола.
В беседке свой особый микроклимат — едва ступив в ее нутро, Малин ощущает странное влажное тепло. Здесь точно градусов на пять жарче, чем снаружи, хотя стен как таковых нет — это скорее лишь часть пространства, ограниченная колоннами, нежели помещение. И внутри просто невероятно жарко, словно особо агрессивные молекулы собрались в атмосфере в одном месте, словно в воздухе танцует невидимый демон.
Малин смотрит себе под ноги, опасаясь наступить на чьи-нибудь следы. Чуть в стороне видна лужица крови, несколько красных пятен поменьше там и сям. Вместе они создают очертания человеческого тела.
Что это такое?
Это кровь, которая вытекла из нее.
Черная тень. Что вам здесь понадобилось среди ночи? Вернее, тебе.
Ты не старше моей Туве. И оказалась здесь, хотя не должна была.
Никакой одежды, никаких обрывков ткани — во всяком случае, невооруженным глазом не видно.
Раздается звонок мобильного телефона, потом спокойный голос Эллинор Гетлунд за спиной у Малин. Голос приближается. Неужели она оставила девушку одну?
Малин садится на корточки, глубоко вздыхает. Проводит пальцем по дощатому полу — осторожно, чтобы не затруднить работу следователям, которые будут осматривать место происшествия, и эксперту-криминалисту Карин Юханнисон.
Замечает кровь на перилах над тем местом, где лежала девушка.
Кто-то перебросил тебя через перила? Или ты сама перелезла?
На заднем фоне возникают голоса детей, но Малин старается их не замечать. Что им тут понадобилось в такую рань?
Малин поднимается, подходит к перилам. По другую сторону на земле множество следов, отпечатки чьих-то подошв, чуть в стороне кусты с поломанными ветками. Еще дальше, в глубине, виднеется толстый ствол сосны. Это здесь ты поджидал ее? И затащил в кусты? Или это следы кого-то другого, не имеющего отношения к делу? Может быть, все произошло совсем иначе?