Где-то близко застрекотал и смолк мотороллер, и Плетнев и Витюшка с Валюшкой разом оглянулись.
Чуть не наехав колесом на босую ногу Алексея Александровича, Нэлли Лордкипанидзе – что за ужасное имя – остановила свой агрегат и сказала бодро:
– Всем доброе утро! Что там случилось? Все живы?
– Здравствуй, Нелечка! Привет, – хором отозвались Валюшка с Витюшкой, а Плетнев по непонятной причине промолчал. Вообще-то он был вежливым человеком, но – промолчал.
– Да чума их разберет, что там!..
– Неля! – изо всех сил закричала та, что с полотенцем на голове. – Неля, подойди сюда!
Нэлли налегла грудью на мотороллер, подкатила его к плетневскому забору, пристроила и пошла. Плетнев двинулся за ней.
– Леш, ноги бы обул! – вслед ему сказала Валюшка. – Витюш, дай ему свои, чего он по камням шкандыбает!
Витюшка догнал Плетнева, сбросил с загорелых упористых ног обрезанные по задникам галоши и поставил перед Алексеем Александровичем.
Плетнев посмотрел на галоши.
– Надевай, надевай, – великодушно разрешил Витюшка. – Мне до участка два шага, а там у меня другие есть!
Плетнев сунул ноги в жаркие и немного влажные Витюшкины галоши.
Ну, французский доктор тут ни при чем, а вот жену с тещей, наверное, после такого его поступка пришлось бы хоронить.
Шлепая галошами по гравию и мелким белым камушкам, он догнал Нэлли Лордкипанидзе почти у самого забора, перед которым метались женщины в халатах.
– Неля, мне нужен телефон, – простонала та, что в тюрбане. – У тебя с собой телефон?
– Трех часов нет еще, Тереза Васильевна.
– Господи, как это я забыла! Будь проклята эта глушь! Ничего не оставили, ничего, даже телефонов!..
– При чем здесь три часа? – на ухо спросил Плетнев у Нэлли.
– У нас телефоны работают в три часа дня и в девять вечера, – быстро ответила та, не оборачиваясь. – Спутник из-за сарая вылетает, они начинают работать, и какое-то время по ним даже можно разговаривать.
– Что делает спутник?!
Но она не слушала его.
Тереза Васильевна вдруг стала валиться на бок, и Нэлли подхватила ее, ребятишки восхищенно загалдели, а фигуристая Женька даже приподнялась со скамейки, чтобы лучше видеть.
– Мама, пойдем в дом, тебе нужно лечь, – предложила женщина в бейсболке.
– Я не могу, туда нельзя, там вещественные доказательства и улики!
– На солнцепеке тоже нельзя, – мягко сказала Нэлли. – Может, в тенек, на лавочку?
– Все вытащили, – горестно сообщила ей та, что в бейсболке и косынке. На косынке Плетнев разглядел надпись на английском «Международный форум ЦЕРН» и какой-то там год. – Все подчистую! Ничего не оставили.
– Как – ничего?! – сладко ахнул кто-то из ребят. – Даже кастрюлек нету? И сковородок?
– Пошли все отсюда! – вдруг взвизгнула Тереза Васильевна, обретая твердость в ногах. – Вот я вас сейчас!
С необыкновенным проворством она подбежала к зарослям шиповника, выдернула из середины длинную крапивину и пошла с ней на толпишку детей, как богатырь Ослябя на татарских воинов. Те похватали свои велики и бросились наутек.
В общем, всем было весело.
– Я не понимаю, что именно произошло, – сказал Алексей Александрович, почему-то обращаясь к Нэлли Лордкипанидзе. – У кого-то что-то украли?
– Да у нас, у нас! – сердито выкрикнула бейсболка с косынкой. – Что тут непонятного! У нас украли все! Неля, давай заберем маму, ей сейчас на жаре плохо станет!
Покуда они ловили маму, которая прытко гналась за мальчишками, потрясая выдернутой крапивой, Плетнев думал.
Вот тебе и деревня Остров, в которой ничего никогда не происходит и нет чужих!
Сроду, как здесь говорят.
– Я ваш сосед, – представился Плетнев, когда все три дамы, тяжело дыша, вошли на участок и без сил попадали на лавочку. – Я живу в доме… – он чуть было не сказал «покойного Прохора Петровича», но в последний момент удержался, – вон в том доме. Что у вас украли и когда?
Тереза Васильевна махнула рукой.