Наталья Юрьевна не улыбнулась. Строго сдвинув брови, она подождала, когда все успокоятся, и сказала:
— Продолжай.
— Нет, я не умею летать. Лиса перекусила мне крылышко, — сказала Серая утка.
Новый взрыв хохота опять остановил Сашу.
— Мне все ясно, — холодным голосом сказала Наталья Юрьевна. — Видимо, ты решил испытать мое терпение: то «Бабочка», то «Серая утка»…
И тут до Саши дошло, что вместо «Серая Шейка» он говорил — «Серая утка». И он, когда все уже отсмеялись, как расхохочется! Эх, это было уж так невпопад и — некстати, что Наталья Юрьевна побледнела и крикнула со слезами в голосе:
— Сергеев! Вон из класса!
И он вышел.
В коридоре было тихо. Только из-за дверей классов доносились обрывки ответов, голоса учителей. «Все учатся. Один я такой на всю школу… — печально подумал Саша. — Какой неудачный день. С утра дядя Валера испортил настроение… Все из-за него! И зачем только он стал с нами жить?..»
Саша нашел самый глухой закоулок в коридоре и стал думать, как бы ему потерять дневник с записью о родительском собрании отцов. Потом ему надоело стоять и он стал ходить по коридору и читать плакаты, которые были развешаны по стенам.
«Любите книгу! Книга — друг человека!» «Пионер! Будь готов на труд и на подвиг!» Плохо, что он еще не пионер. А просто так быть хорошим — трудно.
Дальше висел длинный плакат. Написан он был мелкими буквами, и Саша читал медленно, по слогам:
«Вы-пу-скное со-чи-не-ние пи-шут сна-чала на чер-но-ви-ках, а по-том уже на чи-сто-вик. А вот жизнь свою мы пишем сра-зу и на-всег-да на чис-то-вик. В ней ни-че-го не испра-вишь, не вы-черк-нешь, не пере-пи-шешь…»
Он так увлекся чтением этого интересного плаката, что не заметил, как подошла и остановилась сзади Наталья Юрьевна. Она тоже пробежала глазами цитату, удивилась: «Как это я раньше не заметила. Да, ничего не исправишь, не перепишешь. А мама считает: можно еще все исправить..»
— Почитываешь? — спросила она своего никак ей не поддающегося ученика. — Читай, читай! Чем раньше, тем лучше! Идем в класс!
«И из класса-то выставить нельзя… И лишнюю двойку не поставь!» — покосилась она на кабинет завуча.
До конца уроков Саша старался не отвлекаться, чтобы не получить ни одного замечания.
И вот наконец Наталья Юрьевна сказала:
— Все свободны!
И Саша юркнул под парту. «Все уйдут, тогда я вылезу и поговорю с Натальей Юрьевной про собрание отцов», — решил он.
Класс почти опустел, а он все сидел под партой.
— А ты почему не уходишь, Сергеев? Что ты делаешь под партой?
— Собираюсь, — ответил Саша и подумал: «Все еще „Сергеев“ меня называет — значит, сердится…»
— Под партой собираешься?
— А я карандаши собираю. Я их тут уронил, еще на уроке…
— Не пойму я тебя, Саша, то ли ты — хитрец, то ли — простак, — усмехнулась Наталья Юрьевна, и Саша радостно подумал: «По имени назвала и засмеялась… Теперь — можно!»
И он вылез из-под парты и сказал:
— Все! Собрался! Наталья Юрьевна, а можно мой отец не придет на собрание?
— Почему?
— Потому что у меня нет отца…
— Как нет? — глаза Натальи Юрьевны округлились. — Я же сама видела… Это ведь твой отец… — учительница запнулась. Она хотела сказать: «Это ведь твой отец ходит в белой вышитой косоворотке, в белых модных брюках и в серых ультрамодных замшевых сапогах?»
— Нет, — сказал Саша. — Это не мой отец. Это отец моей сестренки Иринки.
— Как это не твой, если он — отец твоей сестренки? Опять ты, Сергеев, темнишь…
— Я не умею темнить, — опустил Саша голову. — Пускай бы на собрание лучше пришла моя бабушка…
— Ну, послушай: при чем здесь твоя бабушка? Соберутся все отцы и одна бабушка, что ли? Вот когда я буду проводить собрание бабушек…
— Когда? — вспыхнули радостью глаза мальчика.
— Когда-нибудь! А теперь пусть придет отец!
Выходя из класса, Наталья Юрьевна увидела в глазах Саши слезы. Сердце ее сжалось было, но надо же когда-то учиться строгости. И она не приостановилась, а решительным шагом вышла из класса и направилась в учительскую, неся большую стопу тетрадей.
И потом, разбирая их, раскладывая на те, что понесет домой, и на те, что оставит или проверит здесь, Наталья Юрьевна видела, посматривая в окно, как, сгорбившись по-стариковски, понуро бредет домой Саша Сергеев. «Надо будет поговорить с его мамой или бабушкой, — подумала она, — Может, у него отчим и они не ладят?..»
Она села проверять тетради и о Саше забыла, ведь единственное в школе занятие ей по душе — так это проверять сочинения.