Здесь, подальше от дороги и от поселка, было очень тихо. Саше захотелось постоять и послушать, как бывает тихо в лесу.
И вдруг:
— Тук-тук-тук! — кто-то будто заколачивал молотком гвозди в сосну.
— Ччик! — свалился на голову сухой сучок.
— Хлоп! — сорвалась с ветки и подскочила под ногами, как мячик, шишка.
И опять стало тихо-тихо.
С бьющимся сердцем Саша вернулся к тропинке. «Спрошу дядю Васю, кто это стучит по дереву: „Тук-тук-тук!“ Что за зверь?»
Нет, он не боялся. Только ему не хотелось оглядываться или смотреть по сторонам. Оттуда, сперва из-за дальних деревьев, мрачно запоглядывала на него темнота. А потом стала выползать из-за каждого дерева, пугая его. И Саша побежал. Бежать под горку было легко. И если смотреть только под ноги, то и не страшно…
Капи в этот вечер устал гулять. Ему надоело общаться с этими маленькими злюками болонками. Он заскучал в тускнеющем дворе, а хозяин, похоже, и не собирался сегодня домой. Они с Еленой Егоровной устроились, как дети, в качалке, сидели друг против друга, изредка покачиваясь и разговаривали, разговаривали. Даже лица у обоих порозовели и будто помолодели.
Капи не мешал им, но думал с обидой, что пора бы хозяину и о режиме вспомнить. Если не о своем, то о его, Капином: давно бы надо поужинать. Подойти что ли — помельтешить перед их глазами. И мальчик что-то долго не возвращается домой. Что это за родители: не беспокоятся о ребенке…
Но тут вывели на прогулку его подругу Альту, и Капи забыл и о мальчике, и о том, что голоден. Он любил Альту. Она молча подходила к нему, обнюхивала, прятала узкую мордочку в его мягких кудрях.
Альтиной хозяйке тоже нравились его кудри, и она запускала в них руку, щекотала Капи, посмеивалась:
— Ах ты, Бяшенька. Бяша, Бяша…
«Бяша так Бяша», — замирал Капи, боясь спугнуть мгновение радости. В благодарность он не забывал лизнуть Альтиной хозяйке теплую ладошку, пахнущую хлебом, супом, яблоками.
Альта не ревновала его к хозяйке, как эти косматые дурочки болонки, а стояла и ждала, когда же и ее лизнет он на прощание.
Он охотно лизал. От нее пахло хлебом, супом, яблоками… «уже поужинали», — вздохнул Капи и решил напомнить наконец о себе Ивану Тимофеевичу.
Но в этот вечер Капи суждено было остаться без ужина. Что-то встревожило вдруг весь двор.
Иван Тимофеевич вскочил, качалка резко накренилась, едва не вывалив на землю Елену Егоровну. По двору металась мама мальчика:
— Вы не видели Сашу? Вы не видели Сашу? — спрашивала она, и в голосе ее слышались слезы.
Капи забеспокоился. Он подбегал то к Ивану Тимофеевичу, то к маме мальчика, то мчался за угол дома. Но его не понимали. И он завыл тихонько, тоскливо.
Елена Егоровна подняла дочь.
— Это я, это я во всем виновата, — корила себя Наталья Юрьевна. Непослушные ее, прыгающие губы едва выговаривали слова. — Он же просил меня, он просил, а я пошла домой спать… Ужас! Ужас! А у Люды были? А у Вити? А у Миши? Где же он?
— Может, в милицию обратиться? — робко посоветовал кто-то.
Сашина мама зарыдала.
В это время с огромным красивым чемоданом вышел из подъезда его отчим.
— Ты? Ты? — кинулась она к нему. — Ты в такой момент уходишь? Ведь Саши нет? Нигде нет!
— Найдется! — не останавливаясь, сказал этот человек.
— Валера! Если ты сейчас уйдешь, я никогда, слышишь, никогда не перееду к тебе.
— Прибежишь! Никуда не денешься!
С маленькой Иринкой на руках вышла заплаканная Сашина бабушка.
— Мама, идите домой, идите — холодно. А я… Я пойду искать моего мальчика…
Люди стояли в растерянности: что делать? Куда бежать?
Два прожектора рассекли двор, заскользили по лицам, и всем знакомый «Жигуль» остановился на своем обычном месте.
— Постойте! Ждите меня! Я счас! — кинулась к нему Наташа. «Мой папа считает белок… Мой папа считает белок… Саша, наверное, в машине. Наверно, они вместе куда-нибудь ездили…»
Ни слова не говоря, она распахнула дверцу машины:
— Где он? Он здесь?
— Кто?
— Да Саша! Саша пропал! Его нет с вами? Ужас! Что теперь делать? — и она, прижавшись лбом к стеклу, заплакала.
— Наташа, — резко повернул он ее к себе. — Рассказывайте!
Наташа почувствовала в его голосе, в его взгляде как бы приказ взять себя в руки. Подчинилась, рассказала, что знала о ссоре в семье Саши из-за того родительского собрания. Потом объяснила: