А перед глазами домишко наш, речка за огородом, лес… Рассказывать долго, а было — мгновение…
— Понимаю…
Шел Юрий по селу — незнакомые люди здоровались с ним. То ли знали, чей он сын, то ли по старинному деревенскому обычаю.
Когда проходил мимо магазина, вспомнил, что приехал в дом отца без подарков. Решил исправить оплошность, поднялся на высокое крыльцо сельмага.
Продавщица Груня, увидев его, кинулась к кожаному пальто, спрятала его вместе с вешалкой за ширму.
— То ли городский кто, то ли кто из глобинских. Не хватало, чтобы кто из глобинских отхватил это пальтецо… Что вы хотели? — обратилась она к Юрию.
А он стоял и не верил глазам: невиданные товары красовались перед ним. Вот беличья шубка, вот пальто с этикеткой «Бельгия», вот дубленка с этикеткой «Исландия». Тут же богатые меховые шапки, заморские сапожки… Только собрался удивиться, как рассмотрел другие этикетки: 150 кг, 75 кг, — крупно объясняли они. Товары шли на мясозаготовки.
Эти цифры потрясли его больше и объяснили ему красноречивее беды и задачи сегодняшнего села, чем все разговоры с отцом, чем засоренные поля когда-то передового хозяйства. Забыв о подарках, вышел Юрий из магазина
— Груньк! — всплеснула руками напарница. — А ведь это, однако, Петры Иваныча сынок! Приехал, сказывали, попроведать его. Знала я его парнишкой-то… Когда еще в Воронино вместе мы жили… Он и есть!
— Что же ты молчала-то! — возмутилась Груня и опять вынесла из-за ширмы кожаное пальто. — Чистая кожа, всего 450 рэ и без мясозаготовок. Надо будет предложить ему, гость все же. — И вывесила пальто рядом с другими товарами.
Юрий вышел уже было за село, да не удержался — свернул в сторону: не мог пройти мимо машинного двора, на котором он когда-то, в детстве, пропадал все свободное время. Запах бензина кружил ему голову. Телогрейку мазутную, бывало, кто-нибудь из механизаторов сбросит, разгоряченный работой, он тут же натянет ее на себя — вот, мол, и я — тракторист! Как же пройти мимо.
Тут все было по-старому. Еще весной разъезженная колесами машин грязь засохла комьями, и, словно вмерзшие в нее, стояли там и сям грузовики, комбайны. «Машин как будто побольше стало, а все так же — под открытым небом…» — невольно с горечью подумал Юрий.
Кругом было пустынно, тихо, как и должно быть в эту пору: все способные работать и машины, и люди — на полях. Около старого «ЗИЛа» мучился паренек-водитель.
— Помочь? — подошел к нему Юрий. — О-о, Иван, кажется? Привет! — узнал он вздыхателя Лены,
— Помогли уже, — буркнул парень. — Только что из Сельхозтехники пригнал. Вчера пригнал — седни ни с места. Спецы!
— А ну — заводи! — вслушался Юрий в работу мотора. — Не тужи: сейчас зазор прерывателя отрегулируем и — днем — кафе, вечером — ресторан!
— Ну да? — не поверил парень, а потом жадно наблюдал за работой Юрия, и лицо его преображалось.
— Заводи! — вытер тот руки. — А ты ведь вроде глобинский?
— Да ничего она путем не знает — ваша сестрица! Я уже давным ушел назад!
— Сказать ей про это? — подмигнул по-свойски Юрий, повеселело на душе: в охотку поработал.
Ванька смутился, покраснел и рванул машину с места.
К Юрию подошел стоящий все это время поодаль молодой очкарик, представился.
— Сергей… инженер… главный…
— Ого! — похвалил его Юрий. — Такой молодой и уже главный! Молодец!
— Куда деваться-то, — по-уральски мягко произнеся «ться», ответил Сергей. — Вы, я слыхал, тоже наш факультет кончали?
— Мы все учились понемногу, — усмехнулся Юрий и подумал: «Не успел приехать, все уже известно… Интересно, Шура знает, что я здесь?.. Если, конечно, сама никуда не уехала…» — И сразу тесно стало в груди,
— Поработаем? — предложил очкарику.
Ожил машинный двор. Сбежались мальчишки, наперебой подавали инструменты, галдели. Юрий то лежал под машиной, энергично работая гаечным ключом, то вслушивался, приложившись ухом к боку машины, в работу мотора.
— Коленвал, — ставил диагноз.
— Коренной подшипник. — Послушал еще: — Передний. Нельзя снять вон с того старичка?
— Можно, — восхищенно смотрел инженер на работу гостя.
— Клапан прогорел, выпускной, — будто внутрь заглянув, уверенно говорил Юрий. — Есть клапана?
— В Сельхозтехнику надо. За любой малостью к ним. Да еще сто раз поклонишься — ничего-то у них нет. Вон Глобин, ребята говорили, новые машины на детали разбирает, и ваших нет!