— Беги за ней, — кричала мать отцу. — Беги — утопится! Ну, что стоишь?
— Она не такая дура!^-сказал отец. — Э-эх, Надежда! — И, скрипнув зубами, закаменел у ворот.
Машина дернулась, поползла вдоль улицы. И пока! видно было, стоял у ворот отец, смотрел им вслед.
Когда отъехали от деревни, упал Юра на. узлы, заплакал: не перед кем было скрываться, дорога впереди, за машиной пыль столбом, а кругом лес.
«…Не пожалели отца… И ничего уже не изменишь, ничего…» Юрий вдруг представил, что это Саньку увозят от него на полуторке. Навсегда. Сел, обхватил голову руками, закачался от горя: «Отец! Прости, отец!»
С рассветом немного забылся. Очнулся, достал из колодца воды, окатился ею, ледяной, напился жадно.
И вдруг показалось ему, что не уезжал он отсюда никогда: такой долгой, такой насыщенной была жизнь его здесь, в родном доме, и такими короткими и пустыми — взрослые его пятнадцать лет… Кроме Саньки, и взять из них с собой нечего… «Куда взять?» — спросил сам себя Санькиным голоском. Звякнул пустым дырявым ведрышком о подгнивший сруб колодца. «Вот- с этого и начну, — снял со сруба трухлявую крышку. — Пока не обвалился, поставлю-ка новый сруб…»
И опять зааукало по-за речкой, по-за лесом эхо:
— Тюк-тюк! Тюк-тюк!
Копошилась в своем огороде бабушка Лиза, приговаривала:
— Дай-то бог, дай-то бог, а вдруг да надумает, а вдруг да укоренится…
А он все махал да махал топором.
За этим занятием и застала его Лена.
— Юра!
Он разогнулся, увидел осунувшееся ее лицо.
— Ты здесь? — заплакала она. — Как ты на папу похож. Пойдем, а? Мама переживает, где ты… И... и товарищ Степанов у нас, тебя ждет…
Когда проходили новой совхозной улицей, издалека увидел Юрий Шуру. Качали они во дворе с мужем трехлетнюю дочку, посадив ее в цветастый половик, как в гамак. Рядом лежала стопа уже выхлопанных таких же ярких половиков. Дочка взвизгивала от восторга, ухватившись ручонками за края половика, как за края лодки. Смеялись и родители и сильнее и сильнее раскачивали дочку. Катался на велосипеде вокруг них мальчишка лет восьми…
— Лен, — окликнула их продавщица Груня. — Лен, — разговаривала с сестрой, а смотрела на Юрия. — У меня пальто есть, чистая кожа, вам бы подошло. — А в глазах слезы. Понял Юрий: так выражает она сочувствие.
У отцовского дома стоял голубой «Москвич». Вышел из него Степанов, видно, уже собирался уезжать, крепко пожал Юрию руку. Помолчали.
— Александр Евгеньевич, Юра, — вышла к ним потемневшая и как-то сразу состарившаяся Валентина Андреевна. — Зашли бы в дом, я говорю…
— Спасибо, Валентина Андреевна, недосуг. Заехал вот попроведать, как вы, — глаза увлажнились.
«Хороший он все же человек, — подумал Юрий. — Отцу было бы с ним легко работать…»
Сели на скамью у палисадника. Помолчали.
— Слыхал я, Юрий Петрович, дом вы решили в Воронино подправить.
Юрий удивился, покачал головой: ничего здесь от людей не укроется. А вслух сказал:
— Хотите узнать: не надумал ли остаться?
— Хочу!
— Надумал, — спокойно объяснил Юрий, — В совхозе нет механика. А я технику люблю и знаю…
— Сергей говорил… Рад, очень рад, — растрогался секретарь.
— Вот справлюсь ли только… Страшновато… Заново все…
— Здесь, я заметил, бытует такая поговорка — от мала до велика козыряют: мы-де не по-банному крыты, — усмехнулся Александр Евгеньевич.
— Вроде не по-банному, — отозвался Юрий.
— Вот и хорошо. С Сергеем вы уже сработались, можно сказать, — обо всем знал этот человек.
— Парень — что надо!
— У меня уже два молодых директора, — не без гордости сказал Степанов. — Ничего, работают! Если Сергей согласится, третий будет.
— Правда? Сергей? — обрадовался Юрий.
— Да пока думает… уломаю! Ну, до встречи, Юрий Петрович! — крепко пожал его руку. — До встречи! — не скрывал он приподнятого решением Юрия настроения.
Когда Юрий шел по двору своего городского дома, соседки вежливо здоровались с ним, замолкали, глядя сочувственно ему вслед, потом начинали судачить, покачивая головами. На площадке этажа встретила его еще одна, вышла к нему, запела:
— Юрий Петрович! Как хорошо! А то я все вас поджидаю, поджидаю! Рина Ивановна с Борисом Александровичем отдыхать уехали, в Гагру. Саша в пионер-лагере! Ему там нравится — на вторую смену остался. А ключ у меня, пожалуйста!
— Не надо, — буркнул Юрий и, не заходя в квартиру, заторопился назад.
Они встретились в самой гуще детского магазина, у отдела игрушек.
— О-о! Мир тесен! — кинулась к нему девушка-студентка, — Здравствуйте! А я уж думала — не увижу вас больше. И в институте ни разу не встретила! — лучились от радости ее глаза.