– Сейчас ведь самое подходящее время. Мы оба совершеннолетние, и дитей родилось больше, чем когда-либо у нас было.
– Я знаю, но…
– Но что? Что ты от меня скрываешь?
Дариан стиснул зубы.
– Не сейчас, Майя.
– А я знаю, на кого из дитей ты положил глаз, Дар.
– Коррузоновы могучие газы, Майя! Нас ждет работа. Пойдем.
И он убежал, оставив меня одну в темноте.
Я чуть не рассмеялась – у Дариана находилось ругательство на любой случай. Он поносил Коррузона, верхового дракона Императора Аримана! Коррузон, чей возраст измерялся столетиями, был одним из Авар – Высших драконов, загадочных созданий, полных силы и магии. Непохожих на обычных горных драконов, которых разводили мы, – простых животных по сравнению с ними. Высшие драконы существовали вне границ привычного нам мира. Кто-то даже утверждал, что они способны дышать огнем. Коррузон служил императорам с момента основания Империи Гурваан. Официально он являлся советником и главой Драконьего Храма, а на деле лично правил. Драконий Храм считал, что Коррузон намного древнее – что он некое воплощение создателя вселенной. Это сложно постигнуть, и ответы на мои вопросы лишь убедили меня, что он – нечто сказочное, не из нашей реальности. Что Коррузон – Бог.
Но, возвращаясь к делам насущным, я заподозрила что-то неладное. Что такого знал Дариан, а я – нет? А сейчас его и след простыл: брат растворился в предрассветной темноте…
Война шла плохо – на это намекало достаточно доходивших до нас слухов.
Повернувшись спиной к загону, я увидела, как вдали, на севере, первый алый луч рассвета коснулся водопада под названием Ревущий. В расположенной далеко внизу деревне Риат трепетали на ветру огни. Поднимающиеся из дымоходов серые клубы как будто говорили о возрождении, о грядущих переменах. Завтра благодаря нашему гнездовью в Риат потечет золото Министерства. Выводковый день – праздник и для жителей деревни. Для всех нас.
Мое внимание привлекли цокот копыт и стук колес. На мост, проехав через двор, выкатилась повозка, запряженная гнедой кобылкой. Покачивающийся на крюке фонарь высветил лицо хозяина.
– Френ!
Я подбежала к повозке и, забравшись, села рядом с Френом. Я знала Френа всю жизнь. Он катал меня на лошади, когда я еще только училась ходить. Обычно мы видели его лишь пару раз в год: зимой Френ доставлял нам лед для погребов, а в День выводка – щепки для гнезд. Иногда он мог заглянуть к нам с древесиной или с тушей оленя для драконов. И всегда делился с нами всякими новостями, связанными с лесом.
Я устроилась возле Френа и вдохнула аромат кедровых щепок. Отличная выйдет подстилка для гнезд.
– Как ваша тень, миледи? – Френ глянул на меня сверху вниз, широко улыбаясь, отчего морщинки в уголках его губ и глаз стали еще глубже.
– Моя тень в порядке. А ваша?
– Тоже, – рассмеялся Френ.
Мы всегда приветствовали друг друга именно так. Однажды Френ рассказал мне, что за смысл скрывался в этой фразе. У человека есть две тени: одна возникает, когда в небе светит солнце, а другая следует за нами до самой смерти, являясь отголоском наших поступков. «Позволь свету уравновесить тьму, – объяснял Френ, – ведь все, что ты делаешь, отбрасывает тень – рябь на поверхности Вечнолива».
За своей тенью нужно приглядывать – за второй, конечно. Я, правда, не представляла как. Я знала только то, что иногда говорил Френ.
– Лошадка новая, – заметил он. – Придется сегодня держаться поодаль, она пока не привыкла к драконам.
– Уверена, что привыкнет. Мы за ней присмотрим.
Я спрыгнула с повозки и направилась к загону.
– Счастливого Дня выводка, мисс Майя! – крикнул мне вдогонку Френ. – Ты в этом году многого ждешь. Но не забывай, что ты родилась в День Зарелива. Удача тебе благоволит!
Я рассмеялась, хоть и не чувствовала себя удачливой. Не сейчас, когда брат ведет себя странно, а в голове звучат матушкины слова.
Я развернулась и поспешила за Дарианом.
Грохот Ревущего заглушал стук моих ботинок по камням моста.
За высокими стенами амбара располагался загон, где вовсю кипела жизнь. Местные фермеры разгружали ящики с дынями и квохчущих кур драконам (последние предназначались на ужин), перебрасывали лопатами солому и щепки в специальные бочки. Те, кого наняли нам в помощь, подметали каждый дюйм загона. Двери амуничника были широко распахнуты, седла для вылета родителей стояли наготове. В свете фонарей поблескивала промасленная кожа.
Я повернула за угол к по-прежнему закрытой, полной малышей драконятне… и чуть не врезалась в Дариана, который остановился понаблюдать за представлением.