— Нет, командор, — устало сказал он. — Это не выход. Вы же знаете, мы никогда не сможем втащить их на этот обрыв. Я останусь, а вы уезжайте и расскажите Каллик и Ж'мерлии, что здесь произошло. — Он устало откинулся и закрыл глаза. — И уходите быстрей, пока не поздно.
Где-то в вышине прогрохотал гром, как бы добавляя убедительности его словам. Перри посмотрел вверх, но с места не двинулся.
— Объясните мне, почему? — продолжал Грэйвз. Он открыл глаза, медленно встал и начал шагать взад-вперед по палатке. — Объясните мне, почему вы не хотите вернуться со мной. Вы считаете, что я ваш враг… или что правители Альянса жестокие чудовища? Вы что, действительно верите, будто вся система правосудия предназначена лишь для того, чтобы мучить и преследовать юных девушек? Что Совет не воспрепятствует плохому обращению с вами? Хотите, я дам вам честное слово, личное обещание, что если вы поедете со мной, вам не причинят вреда? Только, пожалуйста, скажите мне, чего вы боитесь.
Елена Кармел вопросительно посмотрела на сестру и, когда Джени кивнула, выпалила:
— Нас подвергнут обработке. Реабилитации. Не так ли?
— Да, так. — Грэйвз перестал метаться. — Но только для того, чтобы вам помочь. Она сотрет воспоминания о боли… Вы же не хотите до конца жизни, вновь и вновь переживать случившееся на Павлине-4. Реабилитация — это не наказание, а лечение. Она вам не повредит.
— Этого вы гарантировать не можете, — возразила Елена. — Ведь реабилитация используется для лечения расстройств психики? Расстройств любого рода.
— Ну, обычно она фокусируется на каком-то определенном происшествии или затруднении, но при этом излечивает, конечно, и все остальные психические отклонения.
— Даже такое, которое мы отклонением не считаем? — Впервые инициативу в разговоре взяла Джени Кармел. — Реабилитация сделает нас «разумнее». Но ведь мы не разумны только в вашем понимании.
— Джени Кармел, я понятия не имею, о чем вы говорите, но никто на свете не разумен вполне, все немножечко безумны, — Грэйвз вздохнул и потер лысину, — а я больше других. Но я охотно подвергнусь реабилитации, если это будет необходимо.
— А если вы не хотите избавляться от своего «отклонения»? — спросила Елена. — Если это что-то важное для вас, важнее всего на свете?
— Я такого себе представить не могу.
— Видите. А вы представитель Совета, и по вам можно понять, к какому выводу он придет, — сказала Джени. — Типичное «человеческое» мышление.
— Но вы же люди!
— Мы не обычные люди, мы другие, — возразила Елена. — Вы когда-нибудь слышали о Майне и Дафне Дергори с нашей планеты Шасты?
Наступило недоуменное молчание.
— Не помню, — ответил Грэйвз. — А что я должен был слышать?
— Это сестры, — продолжала Елена. — Близнецы. Мы знали их с раннего детства. Они наши ровесницы, и у нас очень много общего. Но их семья попала в космическую аварию. Почти погибли. Майну с Дафной и троих других детей один из членов команды в последнюю минуту выбросил на спасательной шлюпке в пространство, и они уцелели. Когда они вернулись домой, их подвергли реабилитации. Помогли забыть о пережитом ужасе.
— Ну, разумеется. — Грэйвз поглядел на Перри, который снова показал ему на часы. — И я уверен, что она прекрасно сработала. Разве не так?
— Она помогла им забыть аварию. — Джени была бледна как смерть, руки ее дрожали. — Как вы не можете понять? Они потеряли друг друга!
— Мы их очень хорошо знали, — снова заговорила Елена, — и понимали. Они были такими же, как мы, между ними была та же _б_л_и_з_о_с_т_ь_. Но после реабилитации… когда мы встретились с ними снова… она пропала. Совершенно пропала. Они стали чужими друг другу.
— И вы сделаете то же самое с нами, — добавила Джени. — Поймите, это хуже смерти.
Грэйвз на некоторое время застыл, а затем плюхнулся на стул.
— Так вот из-за чего вы сбежали с Павлина-4? Решили, что мы лишим вас друг друга?
— А разве это не так? — спросила Елена. — Разве вы не захотели бы сделать нас «нормальными», «независимыми»? Чтобы нам было «легче жить»? Разве это не вошло бы в задачи реабилитации?
— Боже мой! Боже мой! — лицо Грэйвза снова начало нервно подергиваться, и он закрыл его руками. — Неужели мы сделали бы это? Неужели? Да, сделали бы, сделали.
— Потому что такая близость и зависимость друг от друга «неестественны», — горько произнесла Елена. — Вы постарались бы вылечить нас, а мы не могли допустить этого даже в мыслях. Делайте что хотите, но живыми отсюда мы не уйдем!.. Нам не надо вашего лечения. Если нам суждено умереть, то по крайней мере мы умрем вместе.
Грэйвз, казалось, не слушал ее.
— Слепец, — бормотал он, — я был слеп все эти годы. Пошел на поводу у собственной спеси и решил, что запросто пойму любого человека. Но разве ограниченный индивид способен проникнуть в душу каждого, какой бы простой она ни была? Хватит ли у него дара сопереживания? Сомневаюсь.
Он подошел к девушкам и протянул к ним руки, сложив их, как для молитвы.
— Елена и Джени, выслушайте меня. Если вы сейчас поедете со мной и согласитесь на реабилитацию для лечения душевной травмы, полученной вами на Павлине-4, вас не разлучат друг с другом. Не будет сделано никакой попытки «лечить» вашу потребность быть вместе и разрушить вашу близость. Вы сохраните вашу общность. Даю вам честное слово члена Совета Альянса. Можете на меня положиться.
Он уронил руки и отвернулся.
— Я знаю, что для вас довериться мне — это риск. Но, пожалуйста, поверьте мне. Обсудите это друг с другом. Мы с командором Перри подождем снаружи. Пожалуйста, поговорите… и скажите, что полетите с нами.
Близнецы Кармел улыбнулись — в первый раз с тех пор, как Перри вошел в палатку.
— Советник, — тихо произнесла Елена, — вы были правы, когда сказали, что не понимаете близнецов. Вам не надо выходить, а нам не надо разговаривать друг с другом. Каждая из нас _з_н_а_е_т_, что чувствует и думает другая.
Обе девушки встали и разом сказали:
— Мы согласны. Когда выходить?
— Сейчас, — нарушил молчание Перри, на мгновение забыв о тикавшем в голове будильнике. Да, у Джулиуса Грэйвза действительно есть дар общения с людьми, которого у него самого нет и не будет. — Нам надо отправляться сию же минуту. Мы пробыли здесь дольше, чем собирались. До Летнего Прилива осталось меньше тридцати трех часов.
Аэрокар поднялся с черной базальтовой поверхности.
«Слишком медленно, — отметил про себя Макс Перри. — Слишком медленно и тяжело. Интересно, какая у него предельная нагрузка? Похоже, мы висим на волоске».
Он ничего не сказал остальным, но его внутренняя напряженность словно передалась моторам и аэрокар набрал нужную высоту и лег на обратный курс.
Судя по всему, остальные его тревоги не разделяли. Елена и Джени Кармел в полном изнеможении лежали в креслах и устало смотрели на пылающее небо. Грэйвз снова обрел свою неукротимую жизнерадостность и через Ж'мерлию общался с Каллик, задавая вопросы о клайде зардалу и родной планете самой Каллик. Перри решил, что, по всей видимости, это Стивен пополняет свой запас информации.
Самому же Перри сейчас было не до разговоров. Он тоже устал… он не спал уже больше двадцати четырех часов, но нервное напряжение не давало ему сомкнуть глаза. За последние несколько часов атмосфера Тектона претерпела разительную перемену. Вместо прежней дымки от поднявшейся в воздух пыли небо затянули клубящиеся черные и рыже-красные тучи. Для полной безопасности им следовало бы подняться над ними, но Перри не рискнул пробивать облачный слой, в котором наверняка полно завихрений. Даже здесь, гораздо ниже облаков, им то и дело приходилось бороться с неожиданными и сильными порывами ветра, поэтому аэрокар летел сейчас лишь на половине возможной скорости. По небу зазмеились зигзаги молний, тускло-красные от наполнявшей воздух пыли. С каждой минутой тучи все ниже и ниже опускались к земле.
Перри поглядел вниз. Десятки озер и прудов кипели, уменьшаясь на глазах. Эта влага была нужна Тектону, чтобы закрыться слоем водяного пара от прямых лучей Мэндела и Амаранта.