Дари поглядела на Ханса Ребку. Он явно был измотан, но все равно оставался самой главной ее надеждой. На лице у него отпечатались глубокие красные следы от маски и респиратора, а пыльные круги вокруг глаз делали его похожим на сову, но, поймав на себе ее взгляд, он сумел выдавить из себя улыбку и подмигнуть ей.
Дари втиснулась в аэрокар и кое-как закрыла за собой дверцу. Она не думала, что ей доведется когда-нибудь увидеть стольких людей и чужаков в одном маленьком аэрокаре. По инструкции он был рассчитан на четырех человек. Близнецам Кармел удалось втиснуться в одно кресло, но Ж'мерлия скорчился на полу, откуда ничего не видел и почти ничего не слышал. Дари Лэнг и Максу Перри мест не хватило, и они остались стоять.
— Который час? — неожиданно спросил Ребка. — Я имею в виду, сколько часов осталось до Летнего Прилива?
— Пятнадцать, — ответил Перри еле слышно.
— Что же дальше? Мы же не можем просто сидеть и ждать смерти. Что угодно, только не это. Давайте обсудим наши варианты. Мы не можем добраться до Пуповины, даже если она не поднимется выше. На Тектоне нет такого места, где мы могли быть в безопасности. Предположим, мы взлетим на максимальную высоту и попробуем пересидеть Летний Прилив в аэрокаре?
Каллик издала серию свистящих фырканий, которые показались Дари довольно презрительными, а Перри заставили очнуться от раздумий. Он покачал головой и мрачно произнес:
— Я об этом давно подумал. Запаса энергии в нашем аэрокаре хватит на восемь часов, и это при нормальной загрузке. Если даже мы оторвемся от земли (а я совсем не уверен, что это нам удастся сделать с таким количеством пассажиров на борту), то будем вынуждены сесть до пика Летнего Прилива.
— А если мы, наоборот, будем сидеть и ждать, пока до Летнего Прилива не останется четыре-пять часов, — предложил Ребка, — а потом взлетим? В самой плохой промежуток времени мы окажемся над поверхностью.
— Сожалею. Это тоже не сработает. — Перри смерил взглядом Каллик, которая подпрыгивала на месте, сопровождая это щелканьем и свистками. — Нам не удастся продержаться в воздухе. Вулканы и землетрясения превращают атмосферу в кипящий котел. — Он обернулся к лотфианину. — Ж'мерлия, скажи Каллик, чтобы вела себя потише. И так тяжело думать, а тут еще этот шум.
Хайменоптка подскочила еще выше и просвистела:
— С-с… с-суудно.
— Каллик просит меня, — сказал Ж'мерлия, — указать вам с величайшим почтением, что вы забываете о судне, космическом корабле.
— Корабле Луиса Ненды? — спросил Ребка. — Того, на котором прилетела Каллик? Мы не знаем, где он. Да и в любом случае, Ненда и Атвар Х'сиал наверняка уже на орбите.
Каллик издала серию еще более громких свистков, отчаянно дергаясь всем телом.
— Нет, нет. Каллик нижайше напоминает о «Летнем сне», судне, на котором прибыли на Тектон близнецы Кармел. Мы точно знаем, где оно находится.
— Но его батареи пусты, — возразил Перри. — Помните, Каллик осмотрела двигатель, когда мы только нашли его.
— Один момент, пожалуйста. — Ж'мерлия протиснулся между Джулиусом Грэйвзом и близнецами Кармел и съежился около хайменоптки. Полминуты они пересвистывались и фыркали. Наконец Ж'мерлия поднял голову и выпрямился.
— Каллик приносит всем свои извинения за свою чрезвычайную тупость, но она не ясно выразила свои мысли после осмотра корабля. Батареи Бозе-двигателя разряжены, и этот корабль не пригоден для межзвездных перелетов. Но там должно хватить энергии для одного местного перелета… скажем, одного прыжка на орбиту.
Еще до того, как Ж'мерлия закончил говорить, Ребка стал пробираться к креслу пилота.
— Какое расстояние до этого космического корабля и где он находится? — на ходу спросил он и начал изучать показания приборов.
— Семь тысяч километров по дуге большого круга, ведущей к Пятиконечной впадине, — Перри вышел из депрессии и протискивался мимо близнецов Кармел к Ребке, — но так близко к Летнему Приливу следует ожидать на всем пути сильного бокового ветра. Он будет только крепчать, и это добавит нам еще тысячу километров.
— Значит, у нас не будет запаса времени. — Ребка быстро произвел расчеты. — Нам хватит энергии на восемь тысяч километров, но в экономичном режиме, не на полной скорости. А если мы полетим медленнее, то проиграем во времени, и по мере приближения Летнего Прилива погодные условия ухудшатся еще больше.
— Это наилучший вариант. — Впервые после того, как они влезли в аэрокар, раздался голос Грэйвза. — Но сможем ли мы оторваться от земли с такой нагрузкой? Мы с трудом долетели сюда, а у нас было на два человека меньше.
— И сможем ли удержаться в воздухе? — добавил Перри. — Сила ветра будет невероятной.
— Даже если Каллик права, — сказал Грэйвз, — и на корабле осталось немного энергии, сможет ли «Летний сон» выйти на орбиту?
Но Ребка уже запускал двигатели.
— Это не лучший вариант, советник, — проговорил он, когда направленные вниз реактивные струи взметнули тучу белой пыли, сразу закрывшую окна. — Это наш единственный шанс. Чего вы хотите, письменной гарантии? Если в ближайшие пять секунд никому не придет в голову лучшей идеи, я выложу из этой колымаги все, на что она способна. Держитесь крепче. Будем надеяться, что двигатель нас не подведет.2
20. 1 ДЕНЬ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
Когда аэрокар, качнувшись, оторвался от земли и начал медленно набирать высоту, Дари Лэнг почувствовала себя бесполезной. Она была просто добавочным грузом, балластом, и ничем не могла помочь ни пилоту, ни навигатору, сидевшим перед ней. Остро переживая свою беспомощность, она не могла и расслабиться и поэтому стала заново разглядывать своих спутников. Ведь они вместе спасутся или вместе умрут… И все это решится очень скоро, еще до того, как гигантская гантель с Тектоном и Опалом на концах завершит полный оборот вокруг своей оси.
Внезапно Дари забыла об их подавленном виде и — словно время побежало назад — увидела их такими, какими они были давным-давно, до того как Тектон вторгся в их жизнь.
Елена и Джени Кармел сидели щека к щеке, маленькие заблудившиеся девочки. Они не смогли сами выбраться из леса и ждали, пока их спасут, или, точнее, пока не появится чудовище. Перед ними согнулся в три погибели над пультом управления Ханс Ребка, маленький озабоченный мальчишка, пытающийся играть в слишком взрослую для него игру. Рядом с ним сидел Макс Перри, снова потерявшийся в старом несчастливом сне, который он ни с кем не хотел делить.
Только сидевший справа от Перри Джулиус Грэйвз не желал молодеть. Лицо советника, когда он отворачивался от пульта, ни разу не показалось молодым. Казалось, в чертах его лица и его морщинах отразились тысячелетия страданий — история человечества, темная, злая и отчаянная.
Дари растерянно смотрела на него. Это был вовсе не тот легендарный член Совета Альянса, которого она ожидала увидеть. Куда делись его доброта, оптимизм, неукротимая энергия?
Она понимала: он изнемог от невероятного переутомления.
В первый раз Дари поняла, какое значение имеет усталость в решении человеческих проблем. Вот и она сама постепенно потеряла всякий интерес к разгадке тайны Тектона и Строителей, и приписывала это тому, что все ее умственные и физические силы сосредоточились на простом выживании. Но теперь она винила в этом парализующие волю яды утомления и страха.
Такой же незаметно подкравшийся упадок сил сказался на всех них. Именно сейчас, когда сообразительность и быстрота реакции решали, жить им или умереть, они выдохлись и физически, и умственно. Все они (и она, разумеется, не была исключением) выглядели как зомби. Они могли на несколько секунд собраться с силами, сконцентрировать свое внимание, как она в момент посадки, но как только страх проходил, они снова впали в какую-то летаргию. Обращенные к ней лица, даже сейчас, когда все стерли белую пыль, казались бледными и изможденными.