За центральной трибуной стоял Мерлин — председатель Белого Совета, высокий, широкоплечий мужчина с голубыми глазами, длинными, струящимися по плечам светлыми волосами и холеной седой бородой. Мерлин говорил что-то своим бархатистым низким голосом. Фразы на латыни срывались с его губ гладко, как у римского сенатора.
— …et, quae cum ita sint, censeo iam nos dimittere rees cottidianas et de magna re gravi deliberate — id est, illud bellum contra comitatum rubrum. И с учетом сложившихся обстоятельств я опускаю обычные формальности, дабы обсудить наиболее важный вопрос — войну с Красной Коллегией. Consensum habemus? Все за?
В зале послышались согласные голоса. Я не стал присоединяться к ним. Я сделал попытку пробраться к стулу рядом с Эбинизером незамеченным, но ярко-голубые глаза Мерлина засекли меня и разом похолодели.
Мерлин заговорил снова, и, хотя я знал, что с английским у него никаких проблем, он обратился ко мне на латыни, быстрой и текучей. Впрочем, его совершенное владение языком обернулось против него: понять его мог даже такой неуч, как я.
— Ah-h-h, Magus Dresdenus. Prudenter ades nobis dum de bello quod inceperis diceamus. Ex omni parte ratio tua pro hoc comitatu nobis placet. Ах, чародей Дрезден. Как любезно с вашей стороны принять участие в нашей дискуссии по поводу войны, которую вы развязали. Приятно узнать, что вы все-таки питаете такое почтение к нашему Совету.
Последние слова он сопроводил выразительным взглядом в направлении моего потертого халата, после чего на мое неприглядное облачение обратили внимание даже те, кто не заметил его до сих пор. Ублюдок. Мерлин сделал паузу, предоставив мне отвечать. Тоже на латыни, разумеется. Жирный ублюдок.
С другой стороны, я впервые участвовал в заседании Совета в качестве полноправного чародея, а он, как ни крути, был все-таки сам Мерлин. И вид у меня и правда был тот еще. К тому же Эбинизер предостерегающе покосился на меня. Я сдержал готовый сорваться с языка колкий ответ и постарался напрячь все мои дипломатические способности.
— Э-э-э… — начал я. — Ego sum miser, Magus Merlinus. Dolor diei longi me tenet. Opus es nihi altera, э… vestiplicia. Прошу прощения, Мерлин. У меня выдался тяжелый день. Мне стоило надеть халат попристойнее.
Точнее сказать, я надеялся, что сказал именно это. Должно быть, я все же ляпнул что-то не так, потому что Мерлин выпучил на меня глаза.
— Quod est? — поинтересовался он.
Эбинизер поморщился.
— Хосс, — спросил он шепотом, — ты уверен, что не хочешь, чтобы я переводил тебя?
Я отмахнулся.
— Сам справлюсь, — буркнул я и нахмурился, подбирая нужные слова. — Excusationem vobis pro vestitu meo atique etiam tarditate facio. Прошу простить меня за опоздание и внешность.
Мерлин смерил меня бесстрастным взглядом, — похоже, мои потуги в латыни его вполне устроили. Эбинизер прикрыл глаза рукой.
— Что? — спросил я свирепым шепотом.
— Ну что ж. — Эбинизер отнял руку от лица и, прищурившись, взглянул на меня. — Сначала ты сказал: «Я жалкое извинение, Мерлин, долгий день имел меня. И я стоил поменять прачку».
Я моргнул:
— Что-что?
— Именно так ты и сказал. А потом добавил: «Прошу прощения, что я одет, и я делаюсь поздно».
Я почувствовал, что щеки и уши мои пылают. Большая часть зала смотрела на меня как на буйнопомешанного, и до меня дошло наконец, что многие из собравшихся здесь чародеев не знают английского. Так что стоит ли удивляться: судя по сказанному мною, я таким и был.
— Чертова латынь, — выдохнул я. — Пожалуй, лучше вам перевести.
В глазах Эбинизера заиграли искры, но он кивнул с серьезным выражением лица:
— С радостью.
Я плюхнулся на стул, а Эбинизер встал и извинился от моего имени на безупречной латыни. При его словах выражения лиц собравшихся несколько смягчились.
Мерлин кивнул и продолжил на своей образцовой, как в учебнике, латыни:
— Спасибо, чародей Маккой, за помощь. Первый вопрос, связанный со стоящим перед нами кризисом, — это восстановление Совета Старейшин до его полного состава. Как уже наверняка знают некоторые из вас, член Совета Старейшин чародей Петров убит два дня назад при нападении Красной Коллегии в Архангельске.
По залу прокатились потрясенные вздохи и шепот. Мерлин помолчал, дав шуму в зале утихнуть.
— Предыдущие стычки с Красной Коллегией не отличались подобной жестокостью, и это может означать изменение их обычной тактики. Как следствие этого, мы должны быть в состоянии быстро реагировать на подобные события, а это требует дееспособного руководства, обеспечиваемого Советом Старейшин в полном составе.
Мерлин продолжал говорить что-то еще, но я повернулся к Эбинизеру.