Мерлин вздохнул.
– При обычных обстоятельствах, Чародей Либерти, разумеется, требует. Но увы, у нас нету времени на обычные процедуры. Речь идет о самом нашем существовании. Посему, спрашиваю еще раз: все за?
– Чародей Шнайдер, – вмешался в их спор Индеец Джо, – замечательный заклинатель, славный своими мастерством и честностью. Однако он слишком молод для подобной ответственности. В зале присутствуют чародеи, превосходящие его опытом и мастерством. Они более заслуживают избрания Старейшинами.
Мерлин одарил Индейца Джо хмурым взглядом.
– Спасибо за напоминание, Чародей Слушающий Ветер. Однако, хотя твое замечание и уместно, к нему нет оснований. Здесь не присутствует ни одного чародея старше Чародея Шнайдера, которые не отказывались уже занять место в Совете Старейшин. Посему, дабы избежать лишенных смысла выдвижений кандидатур и последующих самоотводов, я намеревался…
– Ты намеревался, – вмешался Эбинизер по-английски негромко, но так, чтобы слышал Мерлин, – затолкать своего любимчика всем в глотки, пока все слишком встревожены, чтобы заметить это.
Мерлин осекся, уставив в Эбинизера пристальный взгляд. Потом заговорил – так же негромко, с сильным британским акцентом.
– Возвращайся к себе в горы, Эбинизер. К своим овцам. Ты нежеланный гость здесь, и никогда не был таким.
Эбинизер отозвался Мерлину ослепительной улыбкой.
– Ага, Альфред, парниша, – в голосе его зазвучал явственный шотландский акцент. – Сам знаю, – он снова перешел на латынь и повысил голос. – Каждый член Совета имеет право высказаться по этому поводу. Вам всем известно, насколько важным и ответственным мероприятием является назначение членом Совета Старейшин. Скажите, кто из вас согласен с тем, что это достаточно серьезное дело, чтобы вынести его на всеобщее голосование?
Зал откликнулся почти единогласным «Да», к которому я присоединил и свой голос. Эбинизер окинул собравшихся взглядом и вопросительно посмотрел на Мерлина.
Я увидел на лице старикана плохо скрытую досаду. Больше всему ему явно хотелось хлопнуть кулаком по трибуне, но он сдержался и кивнул.
– Очень хорошо. В таком случае, в соответствии с установленными правилами мы предложим этот пост старейшему из присутствующих здесь чародеев, – он покосился в сторону примостившегося в уголке сцены старичка-чародея сушеного вида с пером, чернильницей и кипой пергаментных листов. – Чародей Пибоди, будь добр, огласи список.
Тот кивнул, полез под стол и вынырнул оттуда с объемистым чемоданом. Потом буркнул что-то себе под нос, потер лоб пальцем, перепачкав его чернилами, и открыл чемодан. Он вытянул из стопки, как мне показалось, первый попавшийся лист, положил его перед собой на стол, удовлетворенно кивнул и дребезжащим голосом принялся зачитывать список.
– Чародей Монтрой.
– В научной экспедиции на Юкатане, – отозвалась Марта Либерти.
Пибоди кивнул.
– Чародей Гомес.
– Все еще не проснулся после приема того эликсира, – сообщил стоявший у стены Страж в сером плаще.
Пибоди кивнул.
– Чародей Лукоцци.
– В академическом отпуске, – сказал чернобородый, татуированный чародей, сидевший за нашим столом. Эбинизер нахмурился и нервно дернул щекой.
Так продолжалось примерно четверть часа. Наиболее любопытные причины отсутствия звучали вроде: «женился по любви», «живет под полярной ледяной шапкой» или «сидит на пирамиде».
Наконец Пибоди покосился на Мерлина.
– Чародей МакКой.
Эбинизер фыркнул и встал. Пибоди перечислил еще с полдюжины имен.
– Чародей Шнайдер, – возгласил он, наконец.
Маленький круглощекий человечек с седым пухом на голове и хорошо заметным даже под просторным балахоном округлым брюшком встал и коротко кивнул Эбинизеру. Потом он повернулся к Мерлину.
– Я благодарен вам за предложение, почтенный Мерлин, – объявил он на латыни, но с сильным немецким акцентом. – Однако при всем моем почтении я вынужден отказаться от него в пользу Чародея МакКоя. Он послужит Совету куда лучше, чем я.
Мерлин выглядел так, словно кто-то выжал ему в рот незрелый лимон.
– Очень хорошо, – сказал он. – Не желает ли кто-нибудь из старших чародеев предложить свою кандидатуру как альтернативу Чародею МакКою?
Я не сомневался, что таковых не найдется – об этом красноречиво говорили лица ближних к нам чародеев. Сам Эбинизер не спускал глаз с Мерлина. Он стоял, широко расставив ноги. В зале воцарилась тишина.
Сжав губы так, что они превратились в тонкую линию, Мерлин обвел зал взглядом и чуть заметно кивнул.
– Все за? – спросил он.
Зал снова откликнулся одобрением, на этот раз еще более единодушным.
– Очень хорошо, – повторил Мерлин, поджав нижнюю губу, от чего голос его сделался несколько кислее. – Раз так, пусть Чародей МакКой займет место в Совете Старейшин.
По залу пробежал вздох – как мне показалось, облегчения. Эбинизер оглянулся и подмигнул мне.
– Один есть. Осталось два, – прошептал он. – Держи ухо востро, – он подобрал балахон и поднялся на сцену, на пустующую трибуну между Мартой Либерти и Индейцем Джо. – Меньше слов, больше дела, – произнес он громче, так, чтобы слышал весь зал. – Идет война.
– Совершенно верно, – согласился Мерлин и кивнул куда-то в сторону. – Займемся делами военными. Страж Морган, будь добр, выйди и доложи соображения Совета Стражей насчет тактики Красной Коллегии.