— Ты прав! Гангмар возьми, ты прав! Пора заканчивать турнир и начинать настоящую войну! Эй, вы, Коргельт, Дунли! — рыцарь призывал оруженосцев. — Ступайте к старым пердунам на трибуну, пусть поторопятся, я не желаю ждать, пока они выберут мне нового противника, пусть выставляют любого! Лишь бы скорей!
— Нет, так дело не пойдет. Я сам с ними переговорю!
Ирс резко развернулся и зашагал к трибунам, где расселись почтенные старые вельможи в линялых плащах, вышитых поблекшими золотыми нитями. Эти дряхлые рыцари теперь распоряжались на Великом Турнире и определяли, в каком порядке пройдут поединки. Между Великими Турнирами о старцах никто не вспоминал, а нынче на несколько дней в из руках сосредоточились немалые полномочия, так что теперь престарелые рубаки желали в полной мере насладиться почетом и властью. Иногда они спорили подолгу, припоминали древние обычаи, взывали к традициям, сочиняли и врали, будто помнят некие прецеденты… если их не поторопить, они могут тянуть Великий Турнир до третьего гилфингова пришествия. Значит, нужно поторопить.
В дальнем углу ристалища проходили поединки опоздавших — никому не известные провинциалы калечили друг дружку под жиденькие крики родичей да оруженосцев, внимание толпы было приковано к участку перед трибунами престарелых судей, где съезжались бойцы, за плечами которых было по десятку-другому побед. Ирс сдержал шаг и повернул, чтобы обойти ратное поле. Там как раз готовился новый поединок. Перк ок-Перк, громыхающий тяжелыми латами, как телега жестянщика, догнал графа. Он шагал, повернув голову, чтобы не пропустить схватку конкурентов. Вот рыцари пустили коней, разогнались и склонили копья. Перк что-то буркнул, но Ирс не расслышал ни слова — всадники столкнулись с громоподобным лязгом. Один потерял стремя и покачнулся, однако усидел в седле. Сторонники того, что держался крепче, кинулись доказывать, что их чемпион победил…
— Я говорю, пустой поединок. И так ясно, что ок-Дрегерс сильней, но и он мне не пара, — повторил Перк.
Ирс не ответил, он зашагал еще скорей, чтобы пересечь ристалище, пока нет поединков. Грязный песок ворохами летел из-под ног графа. Перед трибунами толпились представители участников последнего боя, ярились, орали и тыкали пальцами в сторону ратного поля. Справа и слева на пристроенных к городской стене трибунах орали и топали ногами зрители — этим хотелось, чтобы бойцы съехались снова. Старики распорядители важно пыхтели и топорщили седые усы. Они наслаждались собственной властью.
Граф растолкал спорщиков и подступил к трибуне. Сантлакцы попытались возмутиться, но ок-Перк отшвырнул парочку самых отчаянных спорщиков, остальные расступились.
— Мои добрые господа! — воскликнул Ирс, задирая голову и окидывая важных старцев пламенным взором. — Судьба Сантлака нынче в ваших руках! Да что там Сантлак, весь Мир взирает нынче на эту арену и на вас, вершащих праведный суд!
Старики, приосанились, дружно уставились на графа и смолкли. Такое начало их вполне устраивало.
— Мои добрые господа! — повторил граф. — Нынче вы — судьи этого Мира! И очень мне обидно, что находятся те, которым ваш суд не по нраву! Ох, как скверно…
— Кто это? Кто? — зашумели старики. — Кто посмел?
Они привставали с мест, переглядывались, будто негодяй, оскорбивший их суд, мог укрываться здесь, на трибунах. Ветераны грозно хмурили седые брови, глухо сопели, и, кажется, попадись им этакий негодяй — уничтожат на месте! Ирс выдержал эффектную паузу. Затем снова повысил голос:
— Епископ! Его священство Ранлей! На рассвете этот недостойный прелат покинул Энгру! — граф оглядел недоуменные физиономии распорядителей Большого Турнира, старики пока еще не уразумели, что к чему. — Он сбежал, чтобы не короновать нашего избранника! Не желает подтвердить решение вашего высокого суда…
Тут до старцев наконец дошло, какую обиду им — именно им — нанес прелат. Эти сообразили куда скорей Перка. Все-таки долгая жизнь, проведенная в турнирах, набегах и засадах, научила этих вояк увязывать всякие события в единую цепочку. Его священство Ранлей, такой же старый упрямец, как и распорядители турнира, был против выборов нового короля. Епископ, как вся Церковь, стоял за Метриена. С его несогласием ничего поделать было нельзя, но рыцари пребывали в уверенности, что святоше придется смириться. В Сантлаке нравы просты, и, в случае чего, епископа можно было принудить силой, заставить короновать избранника дворянства. И вот — он сбежал, оставил все рыцарство страны с носом!