И всё же, возможно, кот был прав. Анастасия была очень красива и достаточно умна, чтобы реконструировать сложный оккультный ритуал из текста двенадцатого века. При других обстоятельствах я был бы рад познакомиться с ней.
С воодушевлением Анастасия подвела меня к узкой лестнице в боковой части конюшни.
— Моя комната находится на самом верху, — объяснила она. — Она маленькая, но чистая.
Анастасия скорчила гримасу.
— Вместо туалета горшки. Я рада, что мне не придётся к этому привыкать.
Книга, как и следовало ожидать, была засунута под матрас из соломы и мешковины. Я взял книгу из рук Анастасии и смахнул с потрескавшейся кожаной обложки кусочки соломы. Она с беспокойством наблюдала, как я подношу книгу к маленькому окошку и внимательно рассматриваю.
— Здесь слишком темно, — сказал я. — Давай спустимся обратно.
— Слишком темно для чего? — удивилась Анастасия.
— Чтобы проверить состояние книги, — отозвался я через плечо, спускаясь по лестнице. — Плохо, что ты взяла книгу. Но если ты не повредила её, я всё ещё могу спасти тебя.
— Спасти меня?
На вершине лестницы она пошатнулась, ухватилась за перила и осторожно спустилась во двор.
— Спасти меня от чего?
Книга оказалась невредимой, что меня порадовало. Мне не нужно было приводить Анастасию, чтобы она предстала перед Библиотекарями. Поскольку книга не пострадала, они были бы довольны, если бы я просто вернул её — при условии, что Анастасия останется вне их досягаемости. Я завернул книгу в шёлковую ткань, положил её в тяжелый пластиковый мешок и засунул его в рюкзак.
— В том-то и дело, — сказал я. — Всё идёт хорошо. Тебе никогда не придётся узнать, от чего я тебя спас.
Анастасия нахмурилась.
— Ничего не понимаю.
Её ноги подкосились, и она села на край корыта.
— Откуда мне знать, что ты вообще меня спасаешь?
— Вот, — сказал я и протянул ей небольшой кожаный мешочек. — Возьми. Это неодимовые магниты.
Анастасия высыпала их в ладонь и ткнула в них пальцем.
— О, я люблю такие вещи! С ними так весело!
— Осторожно, — сказал я. — Поскольку железо ведёт себя не так, как мы привыкли в Ультаре, магниты очень редки и очень ценны. Этот мешочек… ну, если ты будешь осторожна, тебе больше никогда не придётся искать здесь работу.
— А? — Она подняла на меня глаза, заслоняя их от полуденного солнца. — Что ты говоришь?
Я закрепил рюкзак на своей спине и проверил лямки.
— Тебе следует посетить Храм Старших Богов в старом квартале города. Патриарх — добрый человек, питающий слабость к прекрасным женщинам, и он тоже родом с Земли. Он поможет тебе, если нужно.
— Нет, — сказала Анастасия. — Это не так… Я иду домой. Ты ведь возьмешь меня с собой, не так ли?
В её голосе звучала мольба. Я проигнорировал её, хотя моё сердце сжалось. Так было лучше. Так и должно было быть. Ультар являлся добрым местом. Анастасия выживет.
— Кроме того, ты должна быть добра к кошкам. Ты определённо захочешь быть на стороне кошек Ультара.
Затем я склонил шляпу перед рыжим котом и перешёл на ультарский язык.
— До встречи, котейка.
— Ты уезжаешь? — спросил кот и огляделся. — Тебе нужен проводник?
— Не в этот раз.
Я улыбнулся Анастасии, которая непонимающе уставилась на меня. Затем я плотно прижал руки к телу, сгорбился и очень чётко произнёс:
— Нет места лучше, чем дом!
Одиннадцать крючков, засевших глубоко в моей душе, сжались от ощущения, которое я не могу описать. Ужасная сила тянула и рвала меня, а тёплый, добродушный полуденный свет Ультара кружился и мерцал в воющей тьме, когда меня с криком протащило сквозь безымянные измерения времени и пространства.
Спустя неизвестный и неопределимый период времени я обнаружил, что стою на коленях в отделанном серебром семиугольнике в Комнате Теней на главном подуровне Мискатоникской Библиотеки, и голова у меня идёт кругом. Я схватился за свою набедренную флягу, но рука дрожала слишком сильно.
— Вот, — сказала Чандлер, старший инспектор, высокая, суровая женщина; она вышла из тени, щёлкая артритными суставами, и предложила мне свою флягу в серебряной оправе. С благодарностью я откинул голову назад и открыл рот, чтобы принять небольшую порцию Чёрного Спирта. Её лицо смягчилось, когда я выпил.
— Лучше?
— Лучше, — пробурчал я, вытирая губы, и да, мне было лучше, потому что кружащиеся, вихрящиеся, ужасающие впечатления от немыслимого путешествия, казалось, исчезали. За это придется заплатить: похмелье, период неуклюжести. Лучше, чем воспоминания.