– Здрасс, мистер Фиш, – сказал Бетфорд.
– Здрасс, – ответил Ронни.
Они обменялись мнениями о погоде, а потом привратник произнес роковые слова:
– Мисс Браун ушла в ресторан, к какому-то Марио.
Он рассказал все – как звонил мистер Кармоди, как он случайно услышал…
– «Марио»? – уточнил Ронни. – Спасибо, Бетфорд. «Марио», а? Ясно.
Итон и Кембридж хорошо тренируют своих сынов. Привратник ничего не понял. Не ведая о том, что участвует в новом «Отелло», он вернулся к котлетам с картошкой, а Ронни, дрожа с головы до ног, направился к ресторану.
Шекспир был прав, когда сравнил ревность с зеленоглазым чудищем[17]. Входя к «Марио», Ронни ощущал сперва жару, потом холод, и швейцар, напомнивший ему о вечернем костюме, шел на риск – страховая компания поджала бы губы.
К счастью, Ронни ничего не слышал. Он вглядывался в зал.
– На балконе много места, сэр, – подсказал служитель, все еще играя с огнем.
На сей раз Ронни что-то расслышал, но не понял, а тут черные фраки и яркие платья заслонили от него столики. Он кинулся в толпу, наступая мужчинам на ноги, распугивая женщин.
Казалось бы, дальше некуда – но, обнаружив Сью, он понял, что это не так. С ней был не Хьюго, с ней был отвратительный субъект, по-видимому, взбивший волосы. Тут у Ронни в мозгу лопнула какая-то пружина.
Официант, проходя мимо с подносом, заметил, что обычный костюм – это балкон.
– Там очень много места, сэр, – прибавил он со всей приветливостью.
Ронни добрался до стола. Пилбем говорил в это время о тех цветах. Вероятно, чтобы на него не смотреть, Сью отвела взор. От того, что она увидела, совесть мгновенно очнулась. Мало того – она стала живее, чем прежде.
– Ронни! – вскричала Сью.
Она вскочила. Поднялся и Пилбем. Официант с подносом напомнил Ронни про костюмы и балкон.
Ронни молчал. Было бы лучше, если бы молчала и Сью; но она сказала:
– Мистер Фиш, мистер Пилбем.
Только звонок перед матчем тяжеловесов принес бы такие плоды. Тело, одетое фланелью, пронзила судорога. Пилбем? Хьюго и то достаточно, но какой-то Пилбем! Нет, тот самый, с цветами. За столиком! Ну, знаете!
Кулаки сжались сами собой. Итон куда-то делся, равно как и Кембридж. Ронни вдохнул воздух так громко, что человек за соседним столиком ткнул вилкой не в мусс из цыпленка, а в свой подбородок. Официант, решивший, что у Ронни неладно со слухом, сообщил погромче насчет вечерних костюмов и утешил, прибавив, что можно пойти на балкон.
Он и спас Перси Пилбема. Комар отвлекает тигра; так и здесь. Ронни чувствовал, что кто-то жужжит над ухом, когда надо заняться другим делом. Со всей широтой своей натуры он ткнул его локтем в жилетку. Раздался треск, заглушивший все усилия Леопольда. Человек за соседним столиком с огорчением заметил, что теперь еще пошел стеклянный дождь. Остальное вполне охватит слово «скандал».
Ронни и команда «Марио» представляли разные школы мысли. Для Ронни что-то значил только Пилбем, мерзавец из мерзавцев, и он собрал все силы, чтобы пробиться к столику. Для команды были важнее разбитые бокалы. Официант поднялся, они – нет, и вряд ли хоть один из них остался целым. Метрдотель, подобный богу в «Илиаде», спустившемуся с облака, пытался объяснить это Ронни; ему помогали словом и жестом официант А и официант Б.
Ронни не привлекал отвлеченный диспут. Он пнул в жилетку метрдотеля, официанта А – в бок, к официанту Б только прицелился, но тут подошло подкрепление. Со всех концов зала к нему устремились официанты В, Г, Д, Е, Ж и З, не говоря о прочих. Пилбем исчез за их толщей, и Ронни был так занят, что этого не заметил. Он достиг того состояния, которое любили викинги, называвшие разъяренного воина «берсерк», тогда как малайцы – «амок».
Многого хотел Роналд Фиш за свою жизнь. В детстве он мечтал стать машинистом. В отрочестве предпочел поприще игрока в крикет. В молодости пытался наладить ночной клуб. Сейчас, на двадцать шестом году, все это было забыто. Он хотел одного: сокрушать официантов. Чем и занялся.
Время ускорило свой бег. Официант В, неосмотрительно схвативший его за рукав, отскочил, прижимая руку к правому глазу. Официант Г, человек семейный, благоразумно отошел, что-то говоря по-итальянски. А вот официант Д умело двинул Ронни подносом, на котором стоял omelette aux champignons[18], и, когда боец пошатнулся, вперед вышел человек в униформе, почти полностью скрытый усами. Каждый, кого выбрасывал швейцар, помнит, что это такое.