Мы без спроса вошли в дом, погруженный в дрему и тишину. Под ногами скрипел деревянный пол. Внутреннее убранство дома было бедным. Скудным. Такое чувство, что дом разграбили и ушли. Осталось то, что не приглянулось злоумышленникам: ветхая мебель, выцветшие ковры, блеклые – какие-то серые, лишенные насыщенных красок – цветы в горшках, покрытое пылью закрытое пианино, клетка с волнистым попугаем, который отчего-то молчал.
– Он на втором этаже, – уведомил старик и добавил. – Лестницы дико скрипят. Не спеши. В это время он не любит, когда его тревожат.
– Почему бы не поставить дверь?
– Тише. Ступай, как балерина на сцене.
Мы поднимались целую вечность на второй этаж. Это все равно не помогло. Хоть как вставай на пересохшую древесину, хоть с какой скоростью иди – уродливого скрипа, никак не гармонирующего с тишиной, было не избежать. Основатель услышал нас, что-то упало, звук гулко прошел сквозь дом. Тяжелые и ленивые шаги в нашу сторону.
– Что вы тут делаете? Еще не время…
– Мы к вам по срочному делу, – старик покорно поклонился. Низко, с должным уважением. Я стояла, как стояла. Это мой сон и мои правила, считала я.
– Почему не преклонилась? – грозно спросил мой вымышленный отец, больше похожий на БОГА. Высокий, статный мужчина чуть-чуть за пятьдесят, с длинной и густой бородой, большие и умные глаза, нос с горбинкой, на конце которого покоились круглые очки. На голове – соломенная шляпа с большими полями, белая рубаха, подпоясанная ремешком, белые неглаженые штаны, севшие от множества стирок; ноги босы, загорелые и чистые. Руки настолько большие, что на его ладони могла поместиться моя голова. – Я где-то ее видел? Точно, видел. Убери волосы с лица. Нечего скрываться. Я хочу рассмотреть глаза той, кто не уважает меня.
Я не заметила, как машинально спрятала лицо от отца, прибывшего с небес на одну ночь, чтобы сделать счастливой дочь.
Но разве счастье быть с отцом на одну ночь?
Не счастье, а боль – очередная, тупая, угрожающая.
Что, что потом?
Снова одна, снова без отца… снова глупые сны…
– Вы не мой отец, – так и сказала я, убирая пряди волос с покрасневшего лица.
– ТЫ! – его крик в один миг превратился в шепот губ. Онемевший, напуганный, совсем другой, он прикоснулся горячими пальцами к моей щеке. Рука дрожала, а по лбу стекали бисеринки пота. Он закрыл глаза, наполненные скупыми слезами. И вновь его глаза – такие большие, такие встревоженные. – Ты…
Он обнимает меня так крепко, что я не могу дышать.
Он рыдает, как дикий зверь.
И тут случилось то, что я меньше всего ожидала – в его объятьях я вспоминаю его запах, его голос, его прикосновения, поцелуи. Воспоминания так далеки, но в то же время так близки. Я точно знаю, что давным-давно он был рядом со мной. Что-то родное, теплое, нежное накрывает меня – и я плачу, положив голову на его широкое плечо. Я не верю глазам, но верю сердцу.
Оно любит.
Все исчезает, увядает, дом погружается в дымку. Я уже обнимаю воздух. Встаю, но увязаю в полу.
– Я не хочу просыпаться. Нет. Хочу быть с отцом! Верните мне его! Пожалуйста…
Меня затягивает все глубже и глубже. Я борюсь. Все тщетно. Вижу яркий свет, ослепляющий глаза, которые я закрываю лишь на минутку, чтобы проснуться.
– Ты считаешь меня сумасшедшей?
Мы все так же были в объятьях друг друга.
– Нет.
В услышанное поверить почти невозможно, она это понимала. Я это понимал. Но ее искренняя история была близка мне. Отыскать отца в мире сновидений – я отдал бы многое за такой сон. Снова быть с ним. Слышать. Видеть. Ощущать. Живого и здорового.
– Скажи честно.
– Пока не скажу. Ведь твоя история еще не закончена?
– Нет, нет, – Виктория задумалась. Или Викториана. Боже, мне надо было выпить. – Я еще никому не рассказывала об этом. Ты уже понимаешь, почему.
– Понимаю.
– Все не уместить за короткий разговор.
– Я готов слушать всю ночь. И никакого сна.
– Такие жертвы из-за меня?
– Да, – утвердительно ответил я, чтобы она ни на секунду не сомневалась во мне. И добавил: – Виктория, пойдем ко мне.
– К тебе…
– Не подумай ничего дурного. Ты сядешь на диван, я приготовлю вкусный горячий кофе, чтобы мы не захотели спать. И ты будешь рассказывать и рассказывать. Я слушать.
– Я…
– Согласна?
– Да.
– Значит, мой кот спасен. Целый день не кормил его. Ждет, бедняга.
– У тебя есть кот?
– Такой мягкий и пушистый, когда спит и ласкается. Вы с ним поладите.