Но главное, он жив. Он сильный и ловкий, много знает и умеет. Он сможет выжить и один. Только бы выдержал, только бы дождался. Я вернусь за ним. Когда следующий рейс? Где взять такую сумму, чтобы заплатить за полёт? Кого умолять, чтобы пустили на борт? Нужны связи, нужны хорошие знакомства, как у Надиной матери… Как дать ему о себе знать? Как сообщить, что я ищу способ и обязательно его найду? Только бы он верил, что я вернусь…
Паника билась и вопила в клетке сознания. Точнее, барахталась примерно так же, как полудохлая черепаха в высохшем холодном аквариуме – вяло и без надежды выбраться.
Снаружи, за тонкими стенками палатки, тоже продолжали вопить.
-Какое ещё оборудование?!! Бросайте всё нахрен! В контейнеры и законсервировать, никуда не денется! Главное – вывезти детей!
И вдруг…
-Присядем, друзья, перед дальней дорогой! Пусть лёгким окажется путь! Давай, космонавт, потихонечку трогай и песню в пути не забудь…
Ой. Кто это включил музыкальные записи с моего унибука?
Бдыщ! Буммм! Вжух! Мощные выхлопы старенькой ракеты. Дзинннь! Тонкий звон сигнала автонавигатора. И над лагерем загремел голос Eddy Wata. «I like the way…»
«Я люблю свой путь…» или, может, просто «я люблю путешествовать…». Тоже мне, лингвистка фигова, даже английский язык не доучила. А песня не только отлично создаёт настроение и походит для танцев. Она как нельзя лучше попадает в ритм напряжённой беготни.
-Вирен!!! Ты спятил?!! Вырубай немедленно! Распоряжений не слышно!
И где же Глеб Петрович мегафон посеял? Без мегафона-то орать посложнее будет, хи-хи. Я бы позлорадствовала, если бы могла.
Топот и звуки, словно по земле волокут что-то тяжёлое.
-Вот они, голубчики!!! Ну, слава богу, все на месте! А куда бы вы делись, периметр-то включён! Что вы делали возле него? На кой ч-рт вы там таскались с этим ч-ртовым роботом? Какие ещё исследования в экстремальный момент? Ладно, неважно. Собирайте личные вещи! Только самое важное, только носители информации, больше ничего! Быстро, быстро, бегом!
Снова топот, пыхтение и звуки, как будто с натугой что-то перетаскивают.
-А это ещё что такое! Полушкин, Богатырёв! Я же ясно сказал – только самые ценные личные вещи, носители информации! Робота с платформы долой, ничего ему тут в контейнере не сделается!
-Это и есть самая ценная личная вещь! – возмущённо и испуганно завопил Генка.
-Потерю с таким трудом восстановленных миарийских технологий нам всем, Глеб Петрович, точно не простят! – поддержал его Андрей.
-И без него мы не полетим! – неожиданно подал голос Кирей.
-Ладно, ч-рт с вами, грузите! Не драться же мне с детьми из-за этого ч-ртового робота… Быстрее, ч-рт бы вас взял!
В преподавательскую палатку вошли, я услышала шаги нескольких человек. И тут же почувствовала, как меня подняли и понесли.
2.
Беспомощное тело положили на что-то не слишком мягкое, привязали ремнём, щёлкнула застёжка. Наверное, на грузовую платформу. Прямо, как контейнер с оборудованием, смешно даже.
Поверхность подо мной двинулась, даже чересчур быстро, пожалуй – по лицу заскользил сильный ветер. Рядом толкались, шумно дышали и вполголоса разговаривали знакомые ребята и девчонки.
-Блин, у меня вся одежда тут осталась, испортится же…
-А у меня – варган и гитара, точно дождей не выдержит!
-Косметичка моя! Вся французская помада поплывёт, да и кто её забирать отсюда потом будет!..
-Эй, вы там! Не двигаться, не то вниз слетите, подбирать не будем!
Кто-то пролез поближе, чуть не на ноги мне уселся.
-Особая эла, ты меня слышишь? Ты спишь? – голос Андрея.
-Не тормошите её, она вам всё равно не ответит. Разговорчики потом.
-Ну, вы даёте! Обколоть человека до невменяемого состояния! Интересно, вам за это что-нибудь будет? – неожиданно злой Генкин голос.
-Не болтай ерунду, Полушкин! Будет что-нибудь в первую очередь Лаврушиной – исключат из школы за безответственную выходку!
-Если её исключат, я уйду вместе с ней! И не будет на вашем счету знаменитого изобретателя роботов! Что – съели?
-Не груби, Полушкин, а то никуда ты не уйдёшь – исключат обоих! – это Элла Валерьевна, и голос у неё почему-то дрожащий. Нападения в стиле вестерна испугалась? Ну, и глупо.
-Элла, не становись на один уровень с малолетками, не спорь с ними! – а это Глеб Петрович. Уши бы заткнуть. Кажется, я научилась ненавидеть.
-А Мыш снова отмочил! Единственный мужской поступок за всю его биографию, хих!
-Если её исключат, я тоже уйду, - ещё более неожиданный голос Кирея, спокойный и холодный.
-Ой, красавчик Вирен, оказывается, разговаривать умеет! – это кто-то из девчонок. Нашли, чему завидовать, заступничеству в такой ситуации. Они бы ещё пожелали на моём месте оказаться – полюбить и потерять.
-Да-а, теперь не исключат, пожалуй – миарийской аппаратуры для школы не захотят лишаться!
Да заткнитесь вы уже там, заколебали… Мутит от всего и не пошевелиться, как бы не захлебнуться собственной слюной, вот смеху-то будет…
Платформа чуть качнулась, останавливаясь. И снова вопли.
-Как сюда ехал – в моей каюте, так и обратно поедет!
-Это не только твоя каюта, Полушкин!
-А я сказал, никаких трюмов, там тонкая электроника, миарийская, между прочим! Она повредиться может без специальных условий!
Сомкнутые веки режуще просвечивало красным.
Я снова почувствовала, как меня подняли и понесли, а потом уложили. И сделали очередной укол.
Я ощутила, что проваливаюсь в сон. Вот, хотя бы мутить не будет. И воплей этих больше не слышать. А главное, не помнить, что он остался там, на Тлоре, совсем один…
Кромешная тьма и глухая тишина поглотили весь окружающий мир, и я перестала что-либо слышать и ощущать.
3.
Проснулась от громких голосов в коридоре. Похоже, там разгорелся нешуточный скандал.
Элла Валерьевна рыдала и кричала одновременно, Глеб Петрович тщетно пытался её успокоить.
-Что я скажу Лариске?!! В каком виде я ей ребёнка привезу?! Она не простит ни за что и никогда! Она мне карьеру испортит, у её матери международные связи! Она меня проклянёт, наконец, ведьма полосатая, чтобы мне век удачи не видать было!
-Элка, уймись! От тебя уже уши болят! Что за чушь ты несёшь? В каком-таком виде? В нормальном она виде, в нор-маль-ном! Девчонка целая и невредимая, просто спит, чтобы лишних истерик на борту не устраивала, полёту не мешала! Прилетим, разбудим, девку её матери с рук на руки сдадим, а там уже Лариска будет с припадками своей дочери разбираться. Только и всего.
Голос Глеба Петровича перебил злой и холодный голос Андрея, очень злой и очень холодный. Прямо как у Кирея, когда он не опасается кого-нибудь отбрить.
-Только и всего?! Вы бы хоть поинтересовались сначала, прежде чем с планеты впопыхах валить! Никто на нас нападать не собирался! Ни вождь, ни шаман были бы не против, если бы мы увезли никчёмного члена племени! Вот и никаких истерик с проблемами вам бы не светило! Тлоры – люди, и договориться с ними очень даже возможно, а вы не понимаете!
-Это ты не понимаешь! Вот именно, что тлоры – люди! Оскорблённые люди! И оскорбили их – мы! Ты никогда не видел по-настоящему оскорблённых людей, а я видел! Ты не знаешь, на что они способны! Да, они очень похожи на нас, но это люди каменного века, дикие, жестокие и мстительные! Они другие, не такие, как мы, хоть и очень похожи! Ты понял?!
-Да, я вас понял.
-Ничего ты не понял! Эх, дурак, молодой ещё… К счастью, не тебе решать.
-Да понял я, понял. Я очень хорошо вас понял.
Я тоже окончательно поняла. Андрей прав стопроцентно, нельзя было им ничего говорить, правильно сделали, что не сказали. Но главное, Ири жив! Боже, какое счастье! Только вот надолго ли… А они, эти взрослые и умные, даже не сообщили мне о том, что он всё-таки остался в живых. Если бы не Кир с его предусмотрительностью… И Глеба не послушался, остался понаблюдать, чем обряд закончится, и мне всё рассказал.