С радостным «па‑па» Трой выкарабкался из песочницы, и Люк подхватил его и усадил к себе на плечи. Малыш вцепился в клок черных отцовских волос, а Люк со смехом подставил свою большую ладонь под его толстенькую попку. У Уитни комок встал в горле. Она попыталась его проглотить, но безуспешно.
— Когда будем ужинать? — спросил Люк.
— На ужин всего лишь салат с курицей, — сказала она. — Можем поесть в любое время.
— Давай тогда сейчас.
— Ладно. — Она подобрала с земли садовую лопатку и поднялась на ноги.
— Ты поздно вернулась домой вчера вечером, — сказал Люк, идя рядом с ней к дому. — Я не слышал, когда ты приехала.
— А ты ждал? — спросила Уитни с неподдельным интересом.
— Между прочим, да.
Они дошли до патио, и он открыл перед ней дверь.
— Я приехала в одиннадцать, но свет в доме не горел, и я прошла наверх тихо, стараясь никого не разбудить.
Она уловила запах его одеколона, и в ней всколыхнулись эротические воспоминания. Девушка безжалостно отогнала их.
— Я ждал здесь, в патио. — Люк зашел вслед за ней в дом и задвинул скользящую дверь.
— А‑а. — Уитни двинулась к кухне. — Ты специально меня для чего‑то дожидался?
— Вообще‑то да…
Она так резко остановилась в дверях кухни и повернулась к нему, что он чуть не столкнулся с ней.
— Что‑нибудь важное?
— Да. — Из его глаз исчез блеск, и в их синих глубинах появилось такое напряжение, что Уитни невольно содрогнулась.
— Насчет… чего?
— Насчет нас.
— Нас?
Трой стукнул отца по ушам маленькими сжатыми кулачками.
— Ох! — буркнул Люк. — Давай‑ка мы тебя оттуда снимем. Пора серьезно заняться с тобой воспитанием… Извини, Уитни, я хочу сначала запереть его в стульчик!
Уитни обессилено прислонилась к стойке, пока Люк пристегивал Троя в высоком стульчике. Она не годится для этих игр… и у нее не хватает терпения! Ей хотелось завопить и приказать ему выложить все до конца, чтобы она с триумфом смогла заявить, что все знает и никогда в жизни не отдаст ему поместье. Но, видимо, вмешательство Троя сбило Люка с мысли.
Они сели за стол, и в течение всего ужина разговор между ними велся на обычные темы. Люк сказал, что появились первые маленькие виноградинки и похоже, что урожай осенью превзойдет их самые смелые ожидания.
— Есть основание радоваться, — отметила Уитни и спокойно посмотрела на Люка. Тот вежливо улыбнулся в ответ.
По окончании ужина Люк вынул Троя из стульчика, заявив, что сам уложит его спать.
— Давай для разнообразия выпьем кофе в библиотеке, — предложил он, выходя из кухни с сынишкой на руках. — Я недолго.
Вытирая стол, Уитни поймала свое отражение на поверхности хромированного чайника и раздраженно фыркнула. Волосы взлохмачены — слишком долго она носила в саду шляпку от солнца, — блузка помята, и нос блестит. Надо срочно сбегать освежиться и привести себя в порядок.
Она поджала губы. Ее цель — не соблазнить Люка, напомнила она себе мрачно. Ее цель — нокаут!
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Этот домик, что полагается тебе как помощнику управляющего на Полынных виноградниках, — он меблирован?
Она сумела задать вопрос совершенно спокойно, но с вихрем эмоций внутри. Они уже кончали пить кофе, но он все еще не пытался заговорить о проблеме завещания. И, наблюдая, как он удобно расположился в кожаном кресле возле окна с таким видом, будто все время на земле к его услугам, она почувствовала прилив раздражения — раздражения все возрастающего, так что ей ничего не оставалось, как либо задать наводящий вопрос, либо взорваться.
— Забавно, что ты об этом заговорила. — Он поставил свою чашку на подоконник. — Домик меблирован, но недостаточно… и когда Вики показала мне гостиную, то я сразу понял, чего там не хватает. — И он кивнул в сторону стола Крессиды. — Чего‑то вот такого.
— Но тебе же наверняка выделят стол в конторе?
— Да, конечно. В здании винодельни есть современный офис… Но мне хотелось бы иметь стол дома, для личного пользования.
Странный блеск снова мелькнул в его глазах, похожий на тот, что ранее так встревожил Уитни. Уж не смеется ли он над ней? Может, Люк находит эту игру забавной? Уитни чувствовала, как у нее в груди сворачивается тяжелый узел злости…
— Ну вот, — продолжал он неспешно, — я и решил попросить тебя отдать мне бабушкин стол. Ты ведь им никогда не пользуешься, так что, может, отдашь его мне?
О‑о! Он игрок. Все еще притворяется, что скоро переезжает на Полынные виноградники. Ладно, она сумеет ему подыграть… еще чуть‑чуть.
— Конечно, — сказала она легко и простодушно. — Можешь забрать стол. Еще что‑нибудь?
— Нет, я хотел только стол…
Ага, вот и прокол, хотя и маленький! Если бы он все еще собирался переезжать, то сказал бы: «Я хочу только стол!»
— …так как он для меня имеет особое значение. — Встав с кресла, Люк подошел к столу и любовно погладил темное резное дерево. — Мы с бабулей часто оставляли друг другу в тайничке секретные послания.
— В тайничке?
Он вздернул брови.
— Она что, никогда не рассказывала тебе? Когда ты была девочкой? И вы никогда не оставляли там записки друг для друга?
— Нет, я ничего не знаю о тайнике.
— Ну, я… — Люк провел рукой по глазам, но Уитни успела перехватить выражение его лица и увидела, что он глубоко взволнован. — Я думал, тебе она тоже доверила эту тайну. — Его голос слегка охрип. — Это была игра, которая ей так нравилась… Нам обоим нравилась. Я мог оставить там для нее табель со школьными отметками, она мне — деньги на карманные расходы…
На какой‑то момент Уитни разрешила себе поддаться сочувствию к Люку.
— Должно быть, она очень дорожила близостью между вами. Ты занимал особое место в ее сердце, Люк… до самого ее последнего дня. Несмотря на вашу ссору, ее любовь к тебе оставалась неизменной. Но я думаю, что ты и сам это знаешь.
— Если бы я этого не знал, я… — Он коротко вздохнул и положил ладонь на поверхность стола. — Ладно. Это потом. Уитни, я сказал уже, что хочу с тобой поговорить насчет… нас.
Уитни поставила чашку на кофейный столик и сжала руки у себя на коленях. Момент, которого она так ждала, наступил. Ее сердце застучало быстрее, и она обхватила себя руками.
— Две ночи тому назад, — хрипловато сказал он, — мы любили друг друга…
Этого она никак не ожидала услышать. И ее глубоко поразило и сбило с толку, что он использовал такие слова, как «любили друг друга», вместо того чтобы просто сказать «занимались сексом».
— …и на следующее утро я отверг тебя…
— Потому что я владелица виноградников, — натянуто сказала она.
— Потому что я очень гордый.
— Продолжай.
— Уитни, если бы виноградники принадлежали мне, то вместо того, чтобы тебя отвергнуть, я бы попросил тебя стать моей женой.
И теперь, по его плану, она должна была бы воскликнуть: «Дорогой, виноградники твои! Сегодня днем я подписала бумаги, передающие их тебе!»
Ее чуть не стошнило. Нет, она явно не годится для подобных игр. Она устало поднялась на ноги.
— Не продолжай, Люк. Я знаю, что ты будешь удивлен… и разочарован… моими словами, но я не собираюсь отдавать тебе поместье и виноградники. Вообще‑то… — она сухо и невесело рассмеялась, — вини в этом только себя. Твое выступление вчера утром было настолько убедительно, что я и впрямь поверила, когда ты сказал, что не хочешь получить поместье — во всяком случае, таким образом.
Он смотрел на нее, и вид у него был довольно озадаченный. Похоже, он был по‑настоящему удивлен.
— Я слышала, что ты говорил Виктории Мосс по телефону прошлой ночью, — продолжала она. — Ты сказал ей, что виноградники практически твои, что в я конце концов передумала. Интересно, ты ей рассказал, что тебе пришлось со мной переспать, чтобы добиться своего?