Он не отпускал ее еще несколько секунд и успел запечатлеть неторопливый поцелуй на ее полных губах. Щеки девушки порозовели, а дыхание на мгновение прервалось.
— Фрэнки? Франческа? Ты здесь, сага! [9]
— Она через несколько секунд войдет сюда. Отпустите меня…
Он отпустил, но сделал это неохотно.
Фрэнки схватила с дальнего конца стола шляпную болванку с надетой на нее эффектной широкополой шляпой из розовой соломки и выскочила в дверь, ведущую в магазин.
— Фрэнки, а‑ах, какая красивая… — Дальше хлынул взрывной поток итальянской речи, потом, почти без паузы, выплеснулся второй, еще более продолжительный и бурный, и все это с минимальным участием Фрэнки.
Похоже, эта тетушка Фрэнки — экспансивная и многословная леди, с усмешкой подумал Эрик. Он налил себе еще чашку кофе. Скоро ему надо будет уходить — у него назначена встреча с оптовиком и зеленщиком.
Сорванный им поцелуй жег ему губы. Фрэнки была подобна вулкану накануне извержения.
Те минуты два вечера назад, когда он обнимал, целовал и ласкал ее, врезались в память и волновали его обещанием чего‑то неизведанного, что таила в себе эта необычная женщина.
Из магазина донеслась очередная серия охов и ахов. Особенно часто повторялась фраза: «Molto bene, magnifico, [10] Франческа».
Как хотелось верить Эрику, это означало, что тетушке шляпка понравилась. С итальянскими леди порой бывает трудно иметь дело, размышлял он, думая о Терезе и свадебном меню.
С итальянскими шеф‑поварами, впрочем, тоже. Гас закатил чуть ли не истерику, когда Эрик объявил ему об изменениях, которые пришлось внести в меню в угоду Терезе. Но Эрик преисполнился и вечной благодарности к Терезе, несмотря на все создаваемые ею проблемы, потому что именно благодаря ей он встретил Фрэнки, на которой теперь собирался жениться.
Разумеется, после приличествующего периода ухаживания. Фрэнки потребуется время, чтобы привыкнуть к этой мысли, полагал он.
Из соседнего помещения продолжали доноситься обрывки разговора: в основном голос тетушки и изредка короткие ответные реплики Фрэнки. Ему нравилось слушать ее звучный, с небольшой хрипотцой голос.
Ему обязательно придется научиться говорить по‑итальянски.
Еще одна проблема среди множества других. Расставшись с ней в тот первый их вечер, он часа два обдумывал, как ему вообще удастся выкраивать время, чтобы проводить его с Фрэнки и ухаживать за ней. Сам он был занятой человек, и она ему не раз говорила, как много ей приходится работать.
А еще он отличался тщательностью при выработке тактики. Эрик считал, что секрет успеха в делах заключается именно во внимании к деталям. Он не сомневался, что этот метод обязательно сработает и в его кампании за завоевание сердца Фрэнки.
Он еще никогда серьезно не ухаживал за женщиной, хотя многие женщины пытались ухаживать за ним. Для футболистов считалось вполне обычным делом, что женщины бегают за ними и предлагают себя. Он был нормальный, здоровый мужчина, и подобные попытки соблазнить его порой имели полный успех.
Но жениться? Ему нужны были дети, семейная жизнь, он хотел этого больше всего на свете. Он даже откладывал деньги на будущий брак, инвестировал их, купил дом и обставил его.
Но он готов был ждать, пока не встретит ту единственную женщину, которая ему нужна. У него перед глазами было слишком много примеров, когда его друзья по футболу женились в спешке и потом горько сожалели об этом.
У него в мыслях всегда жил образ этой идеальной женщины. Он был уверен, что как только встретит, так сразу узнает ее. Так и получилось. С первого же взгляда, брошенного им на Фрэнки, он понял, что это она. Он влюбился в нее прямо там, у себя в офисе.
Любовь с первого взгляда.
Теперь ему осталось лишь сделать так, чтобы и она в него влюбилась, и это может потребовать некоторых усилий, но он, черт возьми, обязательно справится. Он знал, что нравится женщинам, но Фрэнки не такая, как все, кого он встречал до нее. Она… уникальна.
Что ей может нравиться в мужчине? Ему придется это выяснить, причем как можно скорее. Ему надо будет узнать о ней побольше.
А он сам? Представляет ли он собой то, что в светской хронике обычно называют «подходящим кандидатом в мужья»? Эрик не был в этом уверен.
Он здоров, и это хорошо. Эрик коротко усмехнулся. У него отличные зубы. Это должно принести ему несколько баллов. У него довольно легкий характер. Он не воображал, что обладает какими‑то блестящими способностями, просто считал себя трудолюбивым. Благодаря футболу он заработал больше денег, чем обычно имеют мужчины его возраста, но видел в этом скорее везение, нежели свою заслугу. А еще он удачно вкладывал деньги.
Возможно, у него найдется немало недостатков, но он по крайней мере признавал их в себе. Во всяком случае, основные. Он понимал, что порой бывает чуточку упрямым и, возможно, несколько прямолинейным, в особенности если дело касается того, чего ему хочется. И еще, пожалуй, он бывает нетерпелив.
Романтичен ли он? Ему часто приходилось слышать, что женщины любят все романтичное. Вот и Фрэнки назвала сегодняшний завтрак романтичным.
Эта мысль пришла ему в голову, когда он мылся под душем, и незамедлительный звонок шеф‑повару привел его план в действие. Но здесь он исходил из чисто практических соображений.
Чтобы ухаживать за Фрэнки, ему придется урывать такие моменты в те часы дня, когда у него в ресторане и у нее в магазине нет большого оживления.
Диалог по поводу шляпы в соседней комнате все еще продолжался, не иссякая. Он взглянул на часы и быстро упаковал корзину. Возле телефона лежал блокнот. Несколько мгновений он думал, нахмурившись, потом черкнул несколько строк, сложил листок и оставил на рабочем столе на видном месте, где она обязательно его найдет.
Когда он вышел из двери мастерской, Фрэнки стояла к нему спиной, и он сразу охватил взглядом совершенно обворожительную линию ее стройных бедер и длинных ног. Его плоть немедленно отреагировала, и ему пришлось остановиться и постоять несколько секунд, прежде чем войти в помещение магазина.
Облокотившись на прилавок, Фрэнки выслушивала бесконечный рассказ о перенесенной Розиной гистерэктомии и последовавших осложнениях. Время от времени она кивала и цокала языком, а сама попеременно то думала об Эрике в задней комнате, то мысленно чертила выкройку премиленькой шляпки, которую хотела сделать для себя. Когда рот Розины остался открытым посреди фразы, а глаза под безумно накрененными полями розовой шляпы так широко раскрылись, что готовы были выпрыгнуть из орбит, Фрэнки обернулась.
Конечно же, там стоял Эрик и обворожительно улыбался ее пришедшей в смятение тетушке.
— Привет, как тут дела? О, эта шляпа выглядит на вас просто потрясающе, мэм.
Фрэнки едва удержалась, чтобы не хихикнуть при виде девичьего румянца, от которого зарделось все круглое тетушкино лицо.
— Тетя Розина, это Эрик Торп, — сказала она.
Розина кокетливо наклонила голову и протянула пухлую руку:
— Ciao. [11] Как поживаете, мистер… э‑э… Торп?
Во взгляде, который она бросила на Фрэнки, содержалось не менее сорока неотложных вопросов. Откуда взялся этот симпатичный мужчина? Зачем Франческа прячет его в задней комнате? Какое отношение имеет он к ее племяннице? Почему у него в руках корзина для пикника, хотя нет еще и двенадцати часов? Что именно происходило там, в этой задней комнате?
Эрик понял, о чем спрашивали полные жадного любопытства глаза Розины, и подготовил алиби для Фрэнки.
— Мне пора возвращаться на работу, Фрэнки. Спросите вашу маму, что она думает относительно тех изменений, которые мы внесли в меню, и дайте мне знать, хорошо?
— Обязательно. И передайте вашему повару, что присланный им завтрак доставил мне огромное удовольствие.