— Давайте для начала посмотрим, как вы почувствуете себя завтра.
— Я уже знаю, как я себя почувствую, — так же хорошо, как сейчас. Всю свою жизнь я мечтала побывать на таком ранчо для отдыха и не стану себе отказывать в удовольствии только из‑за того, что Роберт оказался свиньей.
— Значит, это вы избрали «Ленивое ранчо» для медовой недели, а не он? — Льюк удивленно поднял брови.
— Именно так.
— Странно.
— Почему же? — Лоб Джози наморщился.
— Потому что обычно женихи тянут сюда невест буквально за волосы, — Льюк наколол лист салата на вилку. — То есть дамы кричат и брыкаются, а новоиспеченные мужья стоят на своем, потому как насмотрелись вестернов. Через парочку дней все они дружно спрашивают дорогу до ближайшего городка.
Джози изящно намазала масло на хлеб.
— В моем воображении ранчо всегда было самым романтическим местом на свете.
— Видимо, вы никогда не чистили конюшен.
— Если хотите знать, чистила. — Джози рассмеялась. — В юности я проводила лето в одном лагере, где учили верховой езде, там я постоянно вертелась около конюшен и даже помогала их чистить. Общество лошадей мне очень нравилось.
Льюк скрыл свое удивление, сосредоточившись на салате. Ну что ж, любопытство и конюшни может сделать приятными — ненадолго, подумал он. Исчезает новизна, кончается удовольствие. Именно такой была реакция на деревенскую жизнь у его бывшей жены.
— Вы упоминали свою работу в отеле, — сменил он тему. — Это было в городе Талса?
Голубые глаза Джози помрачнели.
— Нет. Последние полгода я была менеджером в юридической конторе моего отца. А до этого работала в Чикаго, в отеле «Ройял риджент».
— Слышал о таком. А что вы там делали?
— Всего понемножку. Меня взяли на полуторагодичные курсы менеджеров, а это предполагало работу по нескольку месяцев в каждом секторе. Потом полтора года занималась размещением делегаций различных конгрессов.
— А почему вы это бросили?
Джози задумчиво рассматривала бокал с шампанским.
— Мне не понравилось, как вел себя новый заведующий отделом. Его не интересовали удобства клиентов — только их деньги. Он заставлял меня обещать то, чего отель не мог предоставить, лишь бы заполучить следующую делегацию. Я отказывалась врать, и отель терпел убытки из‑за моей строптивости. Я и уволилась, не ожидая, когда меня выгонят.
Эта девушка начинала ему нравиться — помимо его воли. Хоть он и не собирался ею восхищаться, нельзя было не уважать ее за верность собственным принципам. Льюк поднял бокал и провозгласил:
— Вы молодец. Немногие осмеливаются защищать свои убеждения.
Джози мрачно усмехнулась.
— Не очень‑то мне помогли мои убеждения: я схлопотала плохую характеристику. Теперь мне вряд ли удастся устроиться в приличный отель. Поэтому, когда в конторе отца заболел менеджер и он попросил меня на какое‑то время его заменить, я вернулась в Талсу.
— Именно здесь вы и познакомились со своим женихом?
— Да. Он один из адвокатов в отцовской фирме. Мы начали встречаться и уже через три месяца были помолвлены.
Льюк наблюдал, как неохотно она ест, и старался не замечать того, как красиво свечи освещают ее голубые глаза и темные волосы, заставляя их мерцать. Тем не менее так хотелось узнать о ней побольше — он просто сгорал от любопытства.
Не мое это дело, убеждал он себя. Чем меньше я буду о ней знать, тем лучше. Но вопрос все же сорвался с его губ:
— Так что же все‑таки стряслось?
— Вы имеете в виду свадьбу? Я чуть не совершила самую крупную ошибку в жизни. — Глотнув шампанского из бокала, Джози взглянула на Льюка. — Хотите услышать всю историю целиком?
Да, он хотел, но притворялся равнодушным.
— Расскажите только то, что сами захотите поведать.
— Ну так вот, — Джози поставила бокал на стол и наклонилась так, чтобы быть поближе. — Перед самым венчаньем я так разнервничалась, что решила немного походить по церкви, чтобы успокоиться. И оказалась неподалеку от того места, где Роберт разговаривал со своим шафером.
— И что же? — подстегнул ее Льюк.
— Просто я узнала кое‑что о человеке, который чуть не стал моим мужем. — Ее губы вытянулись в тонкую злую линию.
— Что же именно?
— Ну, хотя бы то, что верность жене не укладывается в его брачный кодекс.
Ну что ж, подумал Льюк, здесь могло иметь место и простое недоразумение. Вероятнее всего, голубки воссоединятся еще до конца этой недели. Подняв бутылку, он снова наполнил ее бокал.
— Когда слышишь только обрывок разговора, вполне можно сделать неправильные выводы.
— Это был не обрывок, — возразила Джози, — Роберт обрисовал во всех подробностях свои утехи с девочками легкого поведения на последней холостяцкой вечеринке. А когда шафер удивился, что Роберт решился связать себя узами супружества, требующими верности, тот захохотал и спросил: «А кто говорит о верности? Для меня брак — только способ сделать карьеру».
Положив салфетку на стол, Джози отодвинула стул; лицо ее выразило отвращение.
— Он хотел жениться на мне лишь для того, чтобы стать компаньоном отца. И даже не отрицал этого, когда я его изобличила.
— Вы его… изобличили?
Девушка кивнула.
— Я сразу кинулась в ту комнату, где он был, и объявила, что слышала весь разговор. Он стал белее мела. Умолял простить его, не говорить ничего моему отцу. Представляете? Такого нахала трудно вообразить!
Льюку трудно было вообразить другое: как мог мужчина променять Джози на другую женщину? Ее высохшие волосы превратились в гриву блестящих непокорных кудрей, взлетающих, когда она поворачивала голову, а личико с нежным овалом было прелестно, несмотря на сердитое выражение. Ресницы — такие длинные и шелковистые, каких он никогда ни у кого не видел. Вид девушки увлекал его куда больше, чем ее история.
— И что же вы сделали потом?
— К счастью, у меня была свидетельница, моя сестра Сара, которая оказалась поблизости и все слышала. Иначе Роберт наверняка отказался бы от своих слов. Когда я убежала из церкви, Сара объяснила моим родителям, что произошло. Во избежание скандала попросили священника объявить публике, что свадьба отложена по взаимной договоренности.
Льюк в изумлении покачал головой.
— Ну и денек был у вас сегодня!
Джози подняла свой бокал:
— Выпьем за то, чтобы он не повторился.
Она выглядела на удивление спокойной для женщины, пережившей такое испытание. Однако Льюк заметил, что в ее рассказе опущена главная деталь: как она относится к жениху? Если уж собиралась за него замуж, стало быть, питала к нему хоть какие‑то чувства.
— А чем он вас покорил, если говорить откровенно?
Джози и сама задавала себе этот вопрос и четкого ответа не находила — все сводилось к тому, что окружающие были о Роберте прекрасного мнения.
Джози встала из‑за стола, пересекла комнату и подошла к камину. Облокотившись на облицовку, она ответила откровенно:
— Сама не знаю.
Льюк подошел к ней и встал радом. Теплый взгляд ковбоя грел ее лицо не хуже, чем огонь камина спину.
— Может, это было физическое влечение?
— Ну нет, только не это! — Вопрос так ее огорошил, что она ответила не думая.
— Если бы вы повенчались, в данный момент самым важным было бы как раз это. — В голосе звучал сарказм.
Джози судорожно сглотнула слюну, уставившись на огонь. Собственно говоря, она не позволяла себе даже думать об этой стороне брака. Каждый раз, задумываясь о ней, она словно бы преграждала путь этим мыслям, говоря себе, что все устроится само собой, когда придет время. И только теперь поняла, что не хотела об этом думать, потому что отсутствовали необходимые чувства.
— Но вы же наверняка целовались, — настаивал он.
— Да, конечно, но… не было… — Она смущенно замолчала. Глаза ее задержались на губах Льюка, как тогда в конюшне, и снова это ее взволновало. — Ничего не было, — ответила она хрипло, на целую октаву ниже обычного.