Она глубоко вздохнула. Ей нужно было внимание, много внимания, потому что Рози О'Ханлон собиралась высказать свои сокровенные мысли. Хотя это было рискованно.
— Как я уже говорила, что-то между нами произошло, и инициатором был ты. Я говорила тебе с самого начала, что меня не интересует сверхактивный трудоголик в качестве отца моих будущих детей, и я говорила, что хочу иметь много детей. — Она помолчала. — И я действительно хочу. Ничего не изменилось. И как ты на это прореагировал? Позволил мне уйти? Ты ел, спал, улыбался и сумел проникнуть в мое сердце. Ты даже познакомил меня со своей матерью.
И это действительно ее возмущало. Кент с восхищением следил, как она начала ходить взад и вперед по комнате.
— Потом вчера ты привез меня сюда, чтобы мы смогли «поговорить».
— Мы были заняты, — он поднял брови, — насколько я помню, ты не возражала.
— И ты тоже, — парировала она.
— Нет, я не возражал, — он почти улыбался, — я мог бы заниматься с тобой любовью всю жизнь.
Она всеми силами старалась игнорировать то, что происходило у нее в сердце, и то, что услышала только что от Кента. Он умел сбивать ее с толку. Только не в этот раз.
— О чем я говорила?
— Я не уверен, но мне кажется, ты советовала мне умолять моего партнера вернуться на фирму потому, что я заставил тебя встретиться с моей матерью. — Он прислонился к серванту и скрестил руки. — Я понимаю, в этом должна быть какая-то логика, но я ее не улавливаю.
Рози только секунду промолчала в нерешительности.
— Хорошо, давай начнем сначала.
— Удачная мысль.
Она нахмурилась так сильно, что почувствовала напряжение кожи на лбу. Неужели она действительно влюбилась в этого человека, который ее раздражал? Невыносимо было даже думать об этом.
— Как я уже говорила, кое-что произошло, и, насколько я понимаю, ты это все и организовал. До того как ты появился на пороге моего дома, мороча мне голову рассказом о какой-то бедной женщине, которая писала тебе дурацкие письма, у меня была нормальная, упорядоченная жизнь.
Кент выглядел заинтригованным, как будто не мог совместить в своих мыслях Рози и упорядоченную жизнь. Она продолжала:
— Я была счастлива. У меня были собака, дом, компьютер, который позволял зарабатывать на жизнь, и мой план. Потом появился ты и все разрушил.
— Что-нибудь случилось с собакой? — спросил он язвительно.
— Не умничай, ты понимаешь, о чем я говорю. Ты разрушил мои планы, считая их ничего не стоящими. Для разнообразия теперь я попытаюсь быть умной, перестану впустую тратить время на амбициозного бизнесмена, найду мужчину, для которого дом и дети будут важнее, чем дебет и кредит. — Слезы подступили к глазам, но она усилием воли остановила их. — Но ты не оставил меня в покое. Ты заставил меня влюбиться в тебя.
— Рози! — Кент отодвинулся от серванта и хотел подойти к ней.
Она отпрянула. Слезы все-таки выступили на глазах, она смахнула их тыльной стороной ладони.
— Нет, даже не думай задерживать меня. Ты ничего не понял, Саммертон. Я не хочу любить человека, который собирается работать сто часов в неделю. Мой отец так работал, и это кончилось сердечным приступом.
— Мне жаль, — произнес Кент.
— Старая история. Мне было четыре года. — Она засопела, отказываясь от сочувствия. — Я почти не помню его. Мать вынуждена была зарабатывать на жизнь. Она работала так же много, как отец.
Рози посмотрела на Кента и на секунду замерла под его пронзительным взглядом. Затем выпрямилась. Она не собиралась погружаться в прошлое, но, конечно, хотела извлечь уроки из него. Организовать свою жизнь так, чтобы реализовалась ее идея о большой семье.
— Я не твой отец, Рози, — сказал Кент, — и ничего нет плохого в том, что человек любит свою работу.
Она внимательно смотрела на него, изучала его, пробовала изменить свое мнение о нем.
— Нет, ничего плохого нет в удовольствии от работы, но очень плохо, если человек не может оторваться от работы, как от наркотика. Ужасно, когда для тебя перестает существовать все, что не связано с фирмой, когда ты даже не в состоянии разделить со своим партнером груз ответственности. Я думаю, что это уж слишком!
Она подхватила свою покалеченную сумочку и направилась к двери.
— Ты не можешь уйти, — Кент выглядел изумленным.
Она обернулась, улыбаясь сквозь слезы.
— Я уеду обратно на «Борнео», и я там останусь.
Она видела, что губы его затвердели, подбородок был упрямо поднят, а в глазах появилась боль.