Джефф не отвёл взгляда. Юля, с некоторым страхом, поняла, что главарь этой мировой банды просто не может даже вообразить расправы над собой. Абсолютный уровень самоуверенности. Пустоглазая нежить казалась, самой себе, неуязвимой в принципе. Никем и никогда.
— Всё сказала? — Раздался, наконец, в наступившей гробовой тишине разбитой Хрустальной Ротонды, вязкий, неприязненно-спокойный, голос Секретаря Западного Общества. — Ты ещё меня попугай тут… СОПЛЯ СОВЕТСКАЯ.
Терции никогда в жизни не приходилось "ставить себя по-плохому". Как и вообще иметь дело с сообществами, где в качестве мероприятия по обеспечению приемлемого статуса, в стайной иерархии, был необходим удар по "тыкве" оппонента стальным наугольником. И в лицее, и в университете Юльке вполне хватало острого, отточенного язычка, и быстрой "соображалки". Но тут… будь ты любой супергероиней, не ответить на ТАКОЕ — путь под плинтус, навсегда. Всепланетный, с учётом масштабов. И отвечать нужно было уже не словами, а тем самым наугольником в голову, наотмашь — историй о похождениях Серого, с друзьями, Терция успела наслушаться. Ставить себя! Сейчас! Иначе — всё.
Это была холодная волна, от разума. А навстречу уже неслось, заливая красным поле зрения, ревущее адреналиновое пламя, от сердца. Истерзанные города Магриба, ещё год назад спокойные и изобильные. Разбитые мосты Нови-Сада. Вой рожениц Будённовска, родителей Беслана. "Проверочки" ЗО, из досье. Тесты. Ядерные "Томагавки" на головы Мирки, Лики… на пушистые ушки Солнышка!!! Волны встретились. Это заняло доли секунды — Юля всегда умела думать и чувствовать быстро, а сейчас особенно. Взрыв!
ЦВ-В-В-ВИНК!
Звук был совсем негромок, но в тишине прозвучал отчётливо. Джина, со своей выучкой полевого агента, усидела на месте, лишь резко отвернув голову. "Наследнички" же шарахнулись от стола, с грохотом роняя стулья, и пытаясь увернуться от липких красных брызг. И какого-то округлого предмета, летящего в их сторону.
Это была голова Джеффа Мортона.
F. Календарь Кортеса
20-24 июля 2012 года, не локально
Часть 1
Разглядывая Третье уравнение, записанное Терцией, Мыш вдруг понял, что откровенно завидует её, незамутнённому всяческой эмпирикой, инженерным опытом, "абстрактному взгляду". В точности так же, как ещё пару недель назад завидовал свежести чувств Василия и Дарьи. Запись была лаконично красива, с элементами математического хулиганства — Юлька использовала "самопальный" математический аппарат, собственного авторства, что-то вроде "интеграла по аттрактору" Суперфрактала. Стильная "рогатая S". Теперь система Чекана была полной.
"Нет, Большая Машина вовсе не "против" Большого Взрыва, вселенская Волна просто включает в себя и то, и другое. И ещё много чего. Пульс Мира. Прилив, девятый вал, и рушится пенный гребень. И вот тут, на границе плотности, и начинает происходить самое интересное — как Афродита из морской пены, рождается… уже живое? Ещё нет частиц, миру просто НЕЧЕМ всё это НАЗВАТЬ частицами. Первое, сверхвеликое расщепление — разделяется вещество-энергия и… информация. То, чем всё это будет ОПИСАНО. Бесконечные переотражения, Волна немыслимо сложна, она желает понять себя… и мириады узлов начинают самопознание. Создавая структуры, которые, через несчётное число усложнений, итераций, и неудачных попыток, породят то, что поймёт Волну. Разум. Нас. Попыток будет много, много и тупиков. Где-то даже не дойдёт до разделения взаимодействий, где-то не будет Разума. Где-то он будет, но не дойдёт до границы Познания, Перехода, уничтожив себя сам. А где-то… будет просто неудачный завиток фрактала, недостаточно "кривой", чтобы строить свои модели. И живущий там Разум навсегда застрянет в тупике "физических законов". "Круг человечества очерчен". А мы… мы пройдём. Во все миры Суперфрактала. Мы познаем Волну, бесконечномерное Нечто… и сами станем ею. Порождая очередной цикл…"
Дима вспомнил, как он, ещё в середине девяностых годов, забавлялся написанием программы, изображающей и умеющей "приближать" множество Мандельбродта. Для ускорения работы проги, на тогдашнем неторопливом "первом пне", Мыш написал внутренний цикл расчётов сразу на ассемблере, мало того, даже оптимизировал алгоритм так, чтобы промежуточные значения хранились прямо в регистрах арифметического сопроцессора, без выгрузки в оперативку. А потом часами "втыкал" в сложнейшие узоры, порождённые тремя простыми действиями, с комплексными числами. И в каждом локальном центре, чёрным зёрнышком, проявлялась маленькая копия этого множества. Снова и снова, пока хватало точности…