А Виталий оттолкнул одну овцу. Она шарахнулась в сторону, и тотчас остальные стали обтекать летчиков вслед за ней. Минутная задержка стада не привлекла внимания верховых. Снова и снова наплывали небольшие овечьи гурты. Но Леонид с Виталием молча их расталкивали, направляли, и животные послушно обходили все еще сидящих на корточках летчиков.
Собак вроде поблизости не было. Или сильный порывистый ветер мешал им учуять Леонида и Виталия? Однако Леонид напряженно ждал их появления. Впрочем, и всадников, подгоняющих стадо сзади. Они, скорее всего, движутся цепью - вполне могут наткнуться.
А уж тех-то не оттолкнешь - разве только выстрелами. ..
Как же долго тянулось овечье шествие!
- У меня затекла нога!-пожаловался шепотом Виталий.
Леонид, едва не послал его подальше. Сам почти не чувствовал ног, хотя все время шевелил пальцами в мокрых носках.
Но вот наконец показались всадники. Ехали они такой же тесной кучкой, по той же дороге, как и первая группа. Видно, не очень-то их беспокоила судьба отары, гораздо больше - своя собственная. Они не разговаривали, не курили. Боятся отстать, попасть в плен? Леонид насчитал семь силуэтов. И не обнаружил собак. Он испытал мгновенное облегчение. Но тут же одернул себя: ведь вслед за первой отарой могла пойти еще одна. Не было ни малейшего желания встречаться с ней. Леонид и такто еле-еле поднялся с корточек - все тело словно сковало холодом. Вместе с Виталием он проделал несколько упражнений - размялся. И решил уйти с этой дороги в сторону даже пересечь грейдер, лишь бы избежать нового столкновения с овцами. А уж там-двигаться к югу без дорог, прямо по степи.
Однако грейдер в теплое время и зимой - совсем ие одно и то же. Летом он плотно утрамбован, вода с него скатывается, стекает в канавы, прокопанные обычно по его обочинам. Из них она быстро впитывается в почву.
А сейчас... Канавы оказались полны водой доверху.
Опять тащить Виталия на спине? Леонид принялся измерять стеблями бурьяна глубину канавы. Но стебли уходили в нее целиком - нечего было и думать о броде. Конечно, с разбегу можно бы и перепрыгнуть канаву. А калоши Виталия?
Леонид сверился по компасу, потратив на это несколько драгоценных спичек. Направление грейдера почему-то не сходилось с картой. Наконец он догадался отдать пистолет Виталию, отошел от стажера на несколько шагов все получилось правильно. Однако коробок порядком опустошился. Виталий сказал:
- Этак мне и прикурить не останется.
Леонид отдал ему коробок, только посоветовал пользоваться с теми же предосторожностями: зажигать спичку сидя на корточках спиной к ветру, пряча огонек в ладонях.
Но у Виталия все никак не получалось-ветер тушил и тушил спички. Виталий израсходовал их даже больше, чем Леонид, пока закурил. Тем временем Леонид надумал двигаться вдоль грейдера на юго-восток в надежде, что канавы где-нибудь помельчают или совсем сойдут на нет. Так они и пошли, и грейдер, действительно, стал подниматься на холм - канавы обезводились.
Тут из-за бугра на летчиков вдруг покатились какието огромные ослепительно яркие шары. В первую минуту, когда шары только показались над гребнем, Леонид было подумал: желтые фары фашистских танков! И, схватив Виталия за руку, оттащил его в сторону от грейдера. Однако шары неслись по степи сами по себе. Они догорали, гасли, не долетев до летчиков. Затем к огненным шарам прибавились осветительные ракеты. Эти взлетали вверх и на несколько минут повисали в воздухе, освещая местность призрачным лунным светом.
Леонид не то читал, не то от кого-то слышал, что фашисты по ночам часто устраивают подобные фейерверки - боятся. Но одно дело читать или слышать и совсем другое - видеть. Здесь немцы словно стреляли ракетами в них обоих. Летчики с трудом подавляли в себе желание вскочить, отбежать подальше. Они залегли в бурьяне, сняли и спрятали в карманы комбинезона свои летные очки, чтобы блеск их не выдал.
Потом по полю стали шарить лучи прожектора. Леонид понимал, что нельзя убегать от них так, как пытаются спастись зайцы под фарами автомашин. А все же хотелось вырваться из этого светового плена. Будто бы он на своем "ишачке" попал в перекрестье лучей и надо сделать крутой боевой разворот или скользнуть на крыло, чтобы обмануть прожектористов, - так просто! Однако на земле-в двухмерном пространстве-этого не сделаешь.
Нет, не может быть, чтобы вся вакханалия огней была затеяна из-за двух человек, чтобы это их так искали. Нелепые мысли только проносились в мозгу и тут же отвергались. Летчики по-прежнему неподвижно лежали в бурьяне.
Всему приходит конец - фейерверк прервался так же внезапно, как и возник. Сразу вслед за ним по грейдеру началось шествие машин. Вовсю светя фарами, они мчались одна за другой - танки, бензовозы, грузовые машины. Опять летчики высвечивались, не могли пошевельнуться. Но никто не обращал на них внимания. "Драпают, не до нас им!" - успокаивал себя Леонид. Еще по прежним полетам он понял: фашистские войска откатываются вдоль дорог - при нанесении на карту получались такие длинные языки или стрелы, А наши наступали по параллельным дорогам, иногда даже обгоняя отступающих. "Слоеный пирог" - вспомнилось Леониду чье-то образное выражение. И сейчас они движутся наискосок, пересекают один из путей отхода врагов. Но, значит, скоро выйдут на трассу наступления наших подвижных войск? А ведь была минута - Леонид уже хотел подпаливать бурьян, чтобы сжечь карты и документы.
Но вот прошла последняя автомашина. Леонид и Виталий еще с минуту полежали. Потом поднялись, побрели к грейдеру. Они остановились у пересохшей канавы, когда из-за бугра блеснули фары. Леонид толкнул Виталия и сам тоже свалился в канаву. Бесполезно было гадать, успели ли их заметить. Все равно в таком случае достаточно одной автоматной очереди на двоих. Но машина с грохотом пронеслась мимо, лишь обдав их бензиновой гарью.
Не сговариваясь, они вскочили, перебежали грейдер и вторую канаву, отбежали несколько шагов в сторону...
Снова фары! Летчики упали в бурьян. "Факельщики", - догадался Леонид. О командах фашистов, оставляющих после себя зону пустынь, он читал в газетах.
Минут через пять он скомандовал Виталию подъем, и они потащились по степи без дороги. Идти было труднее, чем в начале пути. Бурьян мешал путался между ног. А ветер, наоборот, толкал в спину. Виталий то и дело терял свои калоши, и Леониду приходилось искать их ощупью, чтобы стажер не промочил унты в грязи.
Ветер все усиливался. Казалось, вот-вот пойдет снег - начнется настоящий зимний буран. Леонид вспомнил одну из своих любимых песен: ".. .в той степи глухой заа-мерзал ямщик". И воображение уже рисовало такую же участь и им. Но вместо снега полил дождь. Он налетал порывами, стихал и снова словно тысячью хлыстов сек летчиков.
Леонид перестал сверяться по компасу и карте-зажечь спичку под этаким дождем было невозможно. Он сетовал на интендантов - не обеспечивают карманными фонарями. Вспоминал, как Старик посмеивался: "Станете бегать по ночам на свиданья, батареек вам не напасешься". Невольно Леонид удивился: "Вспоминаю, словно давно это было - в другой жизни..."
Виталий окончательно завяз в упругом, пружинящем бурьяне - упал. Леонид кинулся помочь ему, и Виталий пробормотал смущенно:
- Летать рожденный - не может ползать.
- Что ж, давай руку - полетим.
- А знаете, как нам в летной школе показывали боевые порядки истребителей?
- Нет, не знаю.
- На строевых занятиях! Мы становились звеньями во фронт, потом начинали движение и по командам на ходу перестраивались то в левый, то в правый пеленг, то снова возвращались к боевому порядку фронт. Так нас тренировали перед полетами в строю. Получалось, что мы на земле действовали, как должны будем действовать в воздухе, - пешие по-летному.
- Ну а здесь у нас с тобой наоборот получается: летные по-пешему.