Джоуи был по уши влюблен в нее, и его энтузиазма хватало на двоих. Однажды он послал ей охапку алых роз в Уинсор, и администрация решила доставить букет прямо посреди лекции о писательнице Карсон Маккаллерс. Ученицы Блэр просто попадали в обморок, о героине романа «Участницы свадьбы», Френки, все позабыли, девушки зарывались носами в цветы и вдыхали то, что, как они наивно полагали, было ароматом настоящей любви.
На следующие выходные после такого отвлекающего вручения роз Джоуи пригласил Блэр на прогулку вдвоем на лодке-лебеде. Было начало октября, листья в Бостонском общественном саду ярко пылали. Джоуи доехал до середины пруда, достал бутылку игристого и разлил вино в стаканчики из вощеной бумаги. Они с Блэр пили, болтали и смеялись, пока не опустились сумерки. В какой-то момент начали целоваться, по-настоящему целоваться, лодка-лебедь накренилась сначала в одну сторону, потом в другую. Джоуи отстранился, задыхаясь.
– Пойдем ко мне? – попросил он. – Пожалуйста?
Блэр не хотела показаться легкодоступной, но игристое ударило ей в голову.
– Хорошо, – ответила она, – но ничего не обещаю.
Жилище Джоуи занимало весь первый этаж одного из роскошных особняков на Маунт-Оберн-стрит. Блэр ожидала увидеть холостяцкую берлогу – постеры Джейн Мэнсфилд и Мэрилин Монро, кучи грязного белья, пустые банки из-под пива, – но, когда Джоуи открыл дверь и провел Блэр внутрь, она была приятно удивлена. В прихожей висела картина Эдуарда Мане «Бар в “Фоли-Бержер”» в рамке, а где-то в доме играл Рахманинов.
«Искусство? – изумилась Блэр. – Классическая музыка?»
– Черт, – выругался Джоуи, – мой брат дома.
Войдя в гостиную, Блэр быстро оценила обстановку: персидский ковер, кожаный диван, зеркальный сигарный столик и, что впечатляло более всего, стена с книжными полками от пола до потолка. В дальнем конце комнаты во главе длинного стола сидел мужчина и работал при свете трех массивных свечей. Это и был брат Джоуи, поняла Блэр, Ангус, почти астронавт. Он склонился над блокнотом и что-то яростно строчил. Казалось, Ангус даже не заметил, как они вошли.
Джоуи был заметно возмущен.
– Я думал, ты собираешься на факультетский обед.
Ангус не ответил. «Он работает! – подумала Блэр. – Оставь его в покое». Однако стало ясно, что удалиться в спальню для любовных утех будет невежливо.
– Ангус! – воскликнул Джоуи. – Уходи! Мы хотели бы уединиться.
Брат предупредительно поднял указательный палец, дописывая заметки.
– Все! – Он захлопнул блокнот и, похоже, только потом очнулся. – Кто это «мы»? – удивился Ангус, тут же заметил Блэр и вскочил: – Привет!
Он неуверенно двинулся к гостье, как будто та была экзотической птицей и в любой момент могла упорхнуть.
– Вы кто?
За стеклами очков Ангуса, как заметила Блэр, скрывались нежные карие глаза. Ее голова гудела от игристого.
– Блэр Фоли, – представилась она, протягивая руку. – Приятно познакомиться. У вас отличная квартира. На входе я заметила репродукцию Мане, мою любимую картину.
– Вы изучали историю искусств? – спросил Ангус.
– Я думал, ты собираешься на факультетский обед, – настаивал Джоуи.
– Вообще-то литературу, – сказала Блэр, – а именно женщин-романисток. Если быть точной, Эдит Уортон.
– Эдит Уортон, – эхом повторил Ангус.
Блэр приготовилась выложить стандартную краткую биографию Уортон – американская писательница, которая родилась в высших кругах нью-йоркского общества и стала первой женщиной, получившей Пулицеровскую премию по литературе, – ведь многие, особенно мужчины, понятия не имели, кто такая Эдит Уортон. Но внезапно Ангус сказал:
– Я прочитал все ее книги.
– Правда? – Блэр решила, что Ангус над ней смеется. – И какой ваш любимый роман?
Джоуи громко фыркнул – именно такого пренебрежения Блэр обычно и ожидала от мужчин, обсуждая Уортон. Она проигнорировала насмешку.
– «Эпоха невинности». Графиня Оленская противопоставляется незапятнанной лилейно-белой Мэй Велланд, – ответил Ангус.
– Вы действительно его читали! – поразилась Блэр.
– Да. Я же сказал, что прочитал все.
– Конечно. Просто… Джоуи сказал, вы астрофизик.
– Астрофизикам не разрешается наслаждаться Уортон? – язвительно усмехнулся Ангус.
Блэр была ошеломлена. Она почувствовала внезапное родство с ним, будто они оба посетили одну и ту же далекую страну.
Джоуи схватил блокнот брата и поднес к пламени свечей.
– Убирайся отсюда, Ангус, или от твоих трудов только дым останется!
– Джоуи! – возмутилась Блэр.
Ангус покачал головой.
– Он всегда так делает. Ведет себя как капризный ребенок. – Он взял Блэр за руку. – Позвольте пригласить вас на обед?