– А кто его спрашивает? – ответили мне с явным акцентом.
– Я – корреспондент газеты «Известия». Мы хотели бы взять интервью у певца.
– Он вообще-то в отъезде. В Москве, на записи, на «Мелодии», – ответили мне.
– А долго ли он пробудет в Москве, вы не скажете?
– Лучше вам самому с ним связаться, я не знаю. Он говорил, что, по меньшей мере, там будет до конца августа, – раскрыла планы певца собеседница.
«Ага. Значит, он пробудет в Москве ещё неделю. Отлично! Следовательно, нужно срочно записаться и уже потом продемонстрировать одну песню Ташкенбаеву, а другую Ибрагимову, если на него получится выйти», – быстро прикинул я план в голове.
– А вы не скажете, в какой гостинице он остановился? – продолжил выпытывать информацию у доверчивой женщины.
– В гостинице «Ленинградская».
– Извините, а как с ним можно связаться? Как мне ему туда позвонить? Не подскажите номер?
– Сейчас скажу, подождите, сейчас, – сказали на том конце провода. Я услышал, как там копошатся и шуршат, вероятно листая записную книгу.
–Записывайте номер, – и она продиктовала мне номер телефона апартаментов певца.
– Спасибо большое, до свидания.
– До свидания, – сказала доброжелательная женщина, которая и не подумала сомневаться, что говорит именно с корреспондентом, а не с каким-то мошенником, и на том конце провода повесили трубку.
«Очень интересно. Получается, певец в Москве, а это значит что? Это значит, что с ним нужно обязательно в ближайшие дни встретиться, пока он не укатил к себе в Ташкент», – сказал я себе, выходя из пункта междугородней связи.
После этого разговора я помчался на студию, где застал ребят, которые разбирались с магнитофонами.
*****
– Ну, что, как у вас тут дела? – поинтересовался я у ребят проходя в студию и здороваясь.
– Да вот, попробовали записать немного, вот на этот аппарат.
Сева включил катушечник. Запись, получилась более качественная, но по большому счёту – хрень, конечно…. С другой стороны – за неимением гербовой…
– А кто на ударных барабанил? – поинтересовался я. В студии, кроме меня, как и вчера в это же время, здесь находились только Сева, Юля и Кеша. Остальная часть, нашей «великолепной семёрки», работала на заводе.
– Да я немного попробовал, – смутившись сказал Сева. – Кстати говоря, вот эти два микрофона, лучше, чище пишут. Мы попробовали – неплохо записывают. Этот вот – немецкий, а этот – японский. Смотри, какой звук, – с этими словами он включил запись. – А вот наш, советский, видишь, как искажает? – подойдя к микрофону, Сева произнёс несколько фраз в микрофон. –И это лучший из всех, остальные вообще ужас, один треск стоит.
– Звук, какой-то электромеханический, – подтвердил басист.
«Электромеханический… Электронный… – проговорил я в голове и уцепившись за мысль, пытался поймать за хвост ускользающую идею. – А ведь в этом что-то есть… Электронный звук, в примитивных условиях… Эврика!»
– Это именно то, что нам надо! Сейчас… смотрите….
Я взял малый барабан, от «запасной» советской ударной установки, ослабил верхний пластик, включил запись и поднеся советский микрофон прямо вплотную к нижнему пластику, после чего стал бить по верхнему.
Записали несколько ударов, а затем прослушали, что получилось.
Я был потрясён. Звук получался, как в электронных барабанах девяностых годов.
– То, что нужно! – обрадованно прокомментировал я не понимающей публике.
– Гм… Какой-то странный звук, зачем он тебе? – поинтересовался Иннокентий.
– Для композиций, где пою я, нужен именно такой – электронный звук, – резюмировал главнокомандующий. – Ребята, нужно срочно, найти ещё пару советских микрофонов! Какие будут предложения?
Стали лазить и искать. В результате, ревизии, нашли в шкафу ещё один работающий экземпляр. Засунули его в бочку. Попробовали записать.
Вообще – идеал. Точь-в-точь – девяностые!
– Так, остался найти ещё парочку и будет полный комплект «электронных» барабанов, – констатировал я.
Естественно, не всё было так радужно. К примеру, для объёмности звука, очень не хватало «ревера», то есть реверберации. Реверберация – это процесс постепенного уменьшения звука при его многократных отражениях.
Ну если нет. То нет, что сделаешь?.. Поэтому, для «демо» – демонстрационной записи, вполне сойдет и так.
Установили два немецких микрофона, которые также снимали общий звук с барабанной установки. Все эти микрофоны были присоединены к пульту и уже с микшерного пульта, звук через провод шёл на магнитофон.
Я сел за установку и сыграл. Прослушали. Подкорректировали. Затем записали общую партию барабанов, методом «тыка», отодвигая микрофоны и регулируя ручки громкости и тембра. Добились более-менее нормального звучания.