Баканов протянул Игорю руку.
— Так, значит, будешь работать в колхозе? Вот и прекрасно. Желаю тебе успеха. И, кстати, держи с нами связь.
Русаков уже ждал его на улице. С ним рядом в кабинке сидел тракторист Игнат Романов.
— Зачем вызывали? — спросил Русаков.
— Да ни за чем. Спросили, верно ли, что я остался в колхозе.
— И все?
— Похвалили еще.
— Это правильно, — согласился Русаков. Но потому, как он это сказал, Игорь почувствовал, что думал председатель о чем-то своем, а о чем — поди угадай.
В кузове было несколько ящиков с запчастями, комбикорма, рулоны толя. Игорь перемахнул через борт. За городом, у развилки дорог, где обычно опоздавшие на автобус пассажиры ищут попутку, какой-то парень в выцветшей гимнастерке и таких же брюках-галифе поднял руку. Русаков остановил машину. Толкая перед собой новенький чемодан, парень забрался в кузов.
— А, Шеломов! Что, не узнаешь?
— Васька Про́цент?
— Он самый. Значит, не забыл, как учительница говаривала: «Вася, из-за тебя у меня высокий процент неуспеваемости». Ну, а ты, Игорь, как живешь?
— Кончаю школу, буду работать.
— Где работать-то?
— В колхозе.
— Да ну тебя! Тоже скажешь, — присвистнул Васька Про́цент. — Это какие же такие заработки у вас объявились? Э, да не все ли равно. Мне хоть тысячу дай — в деревне жить не буду. Культура не та. В городе хочешь — в саду гуляй, а нет — на главную улицу выходи. Два раза обернешься — всех увидишь сам, и тебя все увидят. А в деревне что? Потопают под гармонь на току — и парочками кто куда. Ну, летом еще сухо и светло. А осенью? Темень! Шагу не шагнешь, а шагнешь — ног из грязи не вытянешь.
— У нас асфальт в Пустошах.
— Да, в городе культура.
Игорь хотел спросить, откуда же тогда берутся дураки вроде этого Про́цента, но смолчал. И спросил о другом:
— Ты, Вася, после пятого класса учился где?
— И с пятым хлопот было не обобраться. Из завкома пристают, мастер надоедает: «Ты, — говорит, — подучись и поступай в техникум». А зачем мне этот техникум? Восемьдесят рублей получать? Мне и ста не надо, этих самых, заводских, станочных. Я в мясники пошел. На разрубке мяса знаешь сколько заработать можно? Тут главное — сумей к мякоти подбить косточку, в первый сорт подложить второй. — И посмотрел на Игоря, словно хотел сказать: «Эх, ты, несмышленыш».
Машина взяла на пригорок, вдалеке показались Большие Пустоши. Парень сказал:
— Скоро приедем, и мне в таком поношенном виде пред людьми предстать невозможно. — Он положил перед собой чемодан, открыл его и вытащил новый черный костюм. — Подержи-ка, Игорь, пока я с себя лохмоты сниму.
Через пять минут Ваську Про́цента словно сдуло за борт. В машине ехал его двойник в новеньком черном костюме, лакированных ботинках и велюровой шляпе, которую он носил словно кепку, низко надвинув на глаза. Эту шляпу он, наверное, приобрел раньше всех прочих вещей своего гардероба. Разве она не подтверждала, что он уже стал настоящим городским человеком? Ну-ка смотрите, кто приехал! Гость! Знатный гость из города. То-то! Это вам не Петька с Федькой — деревенские растяпы. Не скрывая своего пренебрежения, Игорь сказал:
— Какой красавец! Какой костюмчик!
Про́цент как будто ничего не слышал. Только когда они остановились у правления колхоза, он задержал Игоря и сказал ему предостерегающе:
— А между прочим, советую жить со мною в мире.
— А ты не пугай. Чего доброго, еще спросят гостя, не надоели ли ему хозяева. — И Игорь перемахнул через борт.
7
Игорь уже стал забывать свою поездку в город.
А для чего, собственно говоря, его вызывали? Подтвердить, что решил работать в колхозе? Чепуха какая-то! А экзамены шли своим чередом. Обществоведение, английский, химия. Как волна за волной.
Но вот позади последний экзамен. Все сидят в классе. Ждут директора. Его куда-то срочно вызвали.
В классе тихо и чуть-чуть тревожно. В чем дело? Куда вызвали Егора Васильевича? Хорошее или плохое их ждет? И первым не выдержал этого напряжения Игнашов. Стараясь казаться веселым и остроумным, он многозначительно оглядел класс.
— А что, если вот сейчас войдет Егор Васильевич и скажет — производственный стаж отменен, и все поступают в вузы на равных правах.