Гелли этим утром встала рано, ещё до рассвета. Ночь для неё прошла неспокойно: снились кошмары, чудилось нехорошее. Будто подбирается что-то тёмное, жуткое, тычется в окна в поисках незакрытой щёлочки. Не находит, конечно же — после ужасного случая с нападением невидимых убийц Варрен позаботился, чтобы его дом был защищён как следует. Вот только самого Варрена нет. Лучше бы они с Джелль ночевали сегодня дома!
— Ах, о чем это я, — натужно рассмеялась Гелли. — Священная роща их защитит. Но почему именно сегодня?
На голос заглянула старая Солли:
— Госпожа проснулась?
— Ты-то отчего не спишь?
— Сны нехорошие замучили. Встала уж, рябину с мятой заварила, обереги проверила. Скорей бы господин возвращался с барышней. Сердце не на месте.
— Рябина с мятой — это хорошо, — покивала Гелли. — Готовь умывание и на меня тоже. И в кухню загляни, пусть чайник ставят.
— А завтрак, госпожа?
— Думаю, через час. Варрен с Джелль как раз успеют вернуться.
Умывание рябиной и горячий сладкий чай помогли забыть о кошмарах. Как бы серьёзно Гелли ни относилась к предчувствиям, нынешние сны не стоило принимать во внимание, это она твёрдо знала. Не предупреждение, нет. Скорее — сообщение. О том, что ничего у врага не вышло, по крайней мере, в этот раз. Хотя Варрену все равно нужно рассказать. Пусть будет осторожен.
Когда у ворот остановилась карета, Гелли была уже спокойна и полна радостного предвкушения: им с Джелль предстоял интересный день. Посплетничать о своём, о женском, обсудить непременный приём и ещё более непременный вечер для узкого круга, написать приглашения…
Джелль вбежала и тут же кинулась Гелли на шею.
— Тётушка, здесь все в порядке?
На счастливую новобрачную она не походила. У Гелли замерло сердце.
— Варрен?
— На работу вернулся, — быстро сказала Джелль. — Он решил туда заехать по пути и, если ничего срочного, дома остаться сегодня, а там… Господи, какое счастье, какое счастье, что свадьба, что остров, он же вечно там на ночь зависает… — Джелль все чаще всхлипывала, и Гелли, уяснив пока лишь то, что с Варреном все в порядке, а вот в его канцелярии что-то стряслось, кликнула Солли. Деточку нужно было срочно приводить в чувства.
Все те же средства — крепко заваренная рябина для умывания, горячий чай, в который Гелли плеснула настойки на травах, успокаивающие объятия, завтрак. И первый вопрос совсем не тот, который Джелль, наверное, ждала:
— Деточка, ты сама-то как? Ночь как прошла?
— Ох, — бледные даже после завтрака и чая щеки залила краска смущения. — Хорошо. Очень-очень хорошо!
— Вот и славно. А теперь рассказывай. А то и я не спала толком, и Солли. Жаль, мага нет, проверить бы защиту. Что там у Варрена в канцелярии, отчего тебя так трясло?
Джелль прикрыла глаза и глубоко, медленно вздохнула.
— Нет больше канцелярии. В щебень вся. Так, кажется, я успокоилась, хорошо. Значит, так. Варрен сказал, из дома никому ни ногой, в дом никого не впускать. Если что-то кто-то пришлёт, неважно, кто и что, хоть от самого короля посылка, в дом не заносить. Если от него кто-то явится с требованием куда-то срочно ехать, не верить. Никаких приёмов, вечеров и чаепитий с подругами. В общем, мы на осадном положении. Тётушку Лили-Унну и Сильвию он сам привезёт, как только поговорит с полицией и запустит расследование.
— Не слишком ли? — изумилась Гелли.
— Нет, — неожиданно жёстко ответила Джелль. — Все правильно. Любимые женщины — уязвимое место любого нормального мужчины. Кем я точно не хочу вдруг оказаться, так это предметом шантажа.
Все ещё пребывая в изумлении, Гелли покачала головой и сказала:
— Пойду отдам распоряжения. Да, вы с Варреном друг другу более чем подходите.
— Но почему мы должны покидать свой дом и стеснять вас? — Лили-Унна фор Гронтеш поджала губы, её обычно не слишком выразительное лицо сделалось таким, что Варрен абсолютно ясно услышал не сказанное: «Почему мы должны изображать из себя приживалок?»
— Да потому что любимые женщины — уязвимое место любого нормального мужчины! — взорвался он. — Я отвечаю за вас с Сильвией вдвойне: как друг, надеюсь, адмирала фор Гронтеша, и как его будущий родственник. И меньше всего я хочу, чтобы вы стали предметом шантажа для меня или, тем паче, для него! Собирайтесь. У меня мало времени.
— Тётя, не спорь, — Сильвия вдруг сорвалась с места, подбежала к окну и закричала, высунувшись чуть ли не по пояс: — Есин! Есин, подойдите сюда, быстрее!
— Что ещё за Есин? Барышня, смею обратить ваше внимание, наш разговор сугубо конфиденциален, — Варрен готов был уже проклинать обеих взбалмошных особ, так не похожих на рассудительных женщин семейства фор Циррент.