Маша с Ваней на руках заглянула в комнату и осеклась, увидев эту парочку. Застыла на пороге, в ужасе переводя широко распахнутые глаза с Зины на Юрия. Абсолютно молча.
Он же настолько растерялся под ее обвиняющим взглядом, что даже не делал попытки спихнуть с себя наглую девицу. Так и стоял, мысленно воя от своей тупости. Зинка развела его самым простым способом. Молола глупости, озадачила его, отвлекла, а в нужный момент, заслышав шаги, просто приняла компрометирующую позу и озвучила свое присутствие. И — вуаля! Маша Малинкина смотрит на них с презрением и разочарованием. И самое противное, что никакие слова оправдания в этой ситуации не сработают.
— Отпустите девочку, товарищ майор, — медленно и абсолютно безжизненно сказала Маша, не двигаясь с места. — Пожалуйста.
Лицо ее стремительно утратило свои краски и приобрело серый цвет.
— Я ее как бы и не держу, — сухо сказал Юрий, поднимая обе руки вверх. — Зинаида, финита ля комедия, слезай с меня.
Девушка послушно встала на пол и виновато посмотрела на Машу.
— Мам, прости меня, прости, — вполне искренне забормотала она. — Не знаю, как это получилось. Я не хотела. Я не должна была…
И бочком-бочком протиснувшись мимо Маши в дверь, бросилась наутек. Ну просто ангелочек в порыве раскаяния.
Они остались вдвоем в комнате. Стояли, испепеляя друг друга огненными взглядами.
Юрий категорически не хотел оправдываться. А еще категорически отказывался воспринимать то, что Маша, похоже, поверила в этот спектакль. Так глупо влипнуть! Он готов был биться головой об стену от безвыходности ситуации.
— Ей всего пятнадцать, — наконец, тихо сказала Маша.
Да что ты с ней будешь делать!..
Он все-таки не выдержал, заговорил горячо и убедительно:
— Маша, я ее и пальцем не тронул. Она меня тут поджидала. Она меня подставила. Ты что, действительно веришь? Маша, перестань!
— Зачем ей клеветать на вас? — все тот же тихий голос. На этот раз, однако, в нем явственно зазвучало презрение.
Юрий сразу понял — не поверит. Это что-то личное. Когда-то давно уже была такая ситуация, и кто-то точно теми же словами врал Маше в лицо. Все бесполезно. Зинка, стерва, прекрасно знала, что делает.
Он взбесился. На себя — за то, что так тупо и бездарно подставился. На Зинку — за то, что влезла со своей ревностью во взрослые отношения и все похерила. И, самое главное, он очень сильно обозлился на Машу. За то, что поверила, что он мог за ее спиной крутить любовь с ее несовершеннолетней дочерью. Что решила, что он способен на такую подлость. Хорошего же она о нем была мнения! И это после всего того, что у них было! Попадись ему в этот момент под руку Зинаида, он бы без капли сомнения поднял на нее руку.
— Так, Марьванна, слушай меня сюда, — рыкнул Юрий на нее так, что она вздрогнула всем телом. — Скажи своей засранке, чтобы не вздумала ко мне приближаться, иначе я ее просто придушу. И ты тоже держись от меня подальше, поняла меня? Я за себя не ручаюсь! Обе держитесь от меня подальше!
Ванька на маминых руках разразился плачем. Маша переменилась в лице. Запищала тонким голосом, отступая к двери:
— Мы сегодня же уедем.
— Черта с два! — заорал он еще громче, бесясь теперь уже от ее испуга. — Черта с два ты куда отсюда уедешь! Сиди здесь, я сам уйду. Тошнит меня уже от тебя, твоих детей и твоих стихов!
И выбежал из дома, громко хлопнув дверью. На душе у него было препогано.
Глава 14. Приглашение на свидание
— Принцесса, давай еще раз по порядку. Что ты делала в его комнате?
Маша была очень сильно расстроена и винила во всем произошедшем себя. Она ослабила контроль, не доглядела. Расслабилась, решила, что в деревне она и ее дети в безопасности, что можно выдохнуть и наслаждаться покоем. Увиденное выбило ее из колеи, да еще и наложилось на нехорошие воспоминания прошлого. Она не видела другого выхода, кроме как уехать домой.
— Я зашла к нему в комнату поболтать о погоде. Я же не знала, что он начнет меня лапать, — с вызовом заявила Зина.
— Понятно, — Маша, морщась, потерла виски. Голова болела нещадно. Она уложила Ваню на дневной сон, но сама так и не смогла уснуть, слишком сильно потрясенная произошедшим. — О погоде, значит. Все, Зин, собираем вещи и немедленно уезжаем домой. Надеюсь, ты понимаешь, что вела себя неправильно. Ты не должна была заходить в его комнату. Отпуск закончен. Будем с тобой алгебру подтягивать.
— Я не хочу уезжать! — Зина резко растеряла всю свою воинственность. — Почему мы не можем дальше отдыхать, как ни в чем не бывало?
— Потому что это не шутки, — Маша устало посмотрела на нее. — Я не хочу про тебя плохо думать, но мне не нравится, что ты была в его комнате. Он, конечно, повел себя недопустимо, но и ты явно что-то не договариваешь. Я даже боюсь копать в этом направлении, кто был инициатором ваших разговоров о погоде. Больше мы жить в его доме не можем. И не спорь со мной. Это не обсуждается. Все, Зин, иди и собирай вещи.
Девушка была обескуражена. Почему-то ей и в голову не приходило, что результатом ее диверсии будет немедленный отъезд в Москву. Но и признаваться в своем вранье она не хотела. Поэтому пожала плечами и покорно достала свой чемодан.
— В ночь поедем? — недовольно пробурчала она. — Может, хотя бы до утра подождем?
— Нет.
— Мать, ну чего ты так взбесилась?
— А как я должна, по-твоему, реагировать? Ты понимаешь, что флиртовать со взрослым мужиком и находиться с ним наедине — опасно? Тем более с таким мужиком!
— А ты сама-то понимаешь это, мать? Ты же первая начала! — не вытерпела Зина. — Он алкоголик, тем более еще и контуженный! Проворовавшийся мент! А ты завтраки ему готовишь, гуляешь с ним! Вся деревня про вас двоих сплетничает! Значит, тебе можно, а мне нельзя?
Маша опять посерела лицом.
— Принцесса, ты что, пошла к нему назло мне? Чтобы доказать мне, какой он плохой?
— А что, я должна была спокойно смотреть, как ты в него влюбляешься? — огрызнулась та. — Ты говорила мне, что ты не хочешь выходить замуж! А сама ходила с ним купаться на речку! А дальше что? Пить с ним начнешь? Ты обещала мне, что не будет никаких мужиков!
— О Господи.
Маша закрыла лицо руками и долго так сидела. Зина, поняв, что сама же себя и выдала, сидела нахохлившись.
— Зин, скажи мне, что ты не срежиссировала всю эту сцену, чтобы меня проучить. Пожалуйста, скажи мне.
Молчание и взгляд в сторону.
— Значит, он говорил правду? Он тебя и пальцем не тронул?
Молчание.
— Понятно.
Маша тяжко вздохнула.
— Ты совершенно напрасно беспокоишься. Нет у меня никакой влюбленности. И у него ко мне ничего нет и быть не может. Мы с ним совершенно разные люди. И не ходила я с ним на речку купаться, а он Лучика на рыбалку пригласил. Они дружат. А мы с ним просто общаемся. Не спорю, он мне немного нравится. Он симпатичный мужчина. Даже флиртует со мной иногда. Не иначе как из жалости. Но никакого продолжения не будет.
— Мать, ну что ты, как маленькая, — закатила глаза Зина. — Из жалости, ну ты и выдала! Он на тебя запал, это же очевидно.
— Это невозможно. Никто не западает на многодетных матерей. Тем более таких, как я. Мужчинам нравятся молодые и красивые девушки. И бездетные. Как ты. Это проза жизни, в отличие от поэзии.
Зина опять не утерпела.
— Да ни капельки я ему не понравилась! Он на меня как на пустое место смотрел! Я ж подумала, проверю его, может, ему все равно, с кем. Ты ему очень нравишься, мать! Чего ты себя принижаешь? Ты у меня красотка!
Маша посмотрела на нее и только головой покачала.
— Дааа, Зин, не получилось из тебя интриганки. Давай договоримся: впредь, пожалуйста, не надо больше таких спектаклей. Если тебе что-то не нравится в моем поведении, можно просто со мной поговорить. Мне же по-настоящему плохо стало, когда я вас увидела. Зин, я так поседею до твоего совершеннолетия. Не пугай меня так больше.
Зина засопела.
— Ладно, мать, и ты прости меня, хорошо? Ну, не нравится мне он! Я же не со зла все это сделала. Если ты передумала и хочешь замуж, мы бы тебе могли найти кого-нибудь в Москве. Олигарха или бизнесмена.
— Дааа, точно, Абрамовича, — захихикала Маша. — У него своих детей куча, трое сверху для него не проблема. Заметано. Осталось только за малым — влюбить Абрамовича в Машу Малинкину. Принцесса, ты опять?
— Хорошо, хорошо, я все поняла, больше не буду.
— Ну, раз все поняла, то надо идти извиняться. Сама кашу заварила, самой и расхлебывать нужно. Ты как, готова?
— Я к нему не пойду, — тут же поджала хвост девушка. — Он пообещал, что меня прибьет.
— Он пообещал, что нас обеих прибьет, — погрустнела Маша. — И я его, если честно, отлично понимаю. Но извиниться-то все равно нужно. Если ты боишься, придется мне идти.
— И ты к нему не ходи! Мать, я серьезно!
— Зин, ты понимаешь, что просто так взяла и обидела человека? Вспомни, когда тебя просто так обижали, из прихоти, как ты себя при этом чувствовала? Он же ничего не сделал нам плохого. А в итоге получается, что мы его даже и из дома выжили.
Зина опять засопела.
— Ладно, ты права, — наконец, буркнула она. — Схожу и извинюсь. Только давай не сейчас. Пусть он немного остынет.
Маша подумала.
— Давай сделаем так. Сейчас никуда не пойдем, у меня очень сильно голова разболелась на нервной почве. Я лягу посплю с Ванечкой, а вечером, когда Юрий придет, подойдем с тобой вдвоем к нему и вместе извинимся. Как тебе такой вариант? Согласна?
— Угу. Мам, тебе таблетку дать?
— Таблетка не поможет. Сладкого чая напьюсь и посплю, пройдет. Если Юрий Владимирович пораньше придет, разбуди меня, хорошо?
Но Юрий не пришел пораньше. И попозже вечером тоже не пришел. Он вообще не пришел ночевать домой. Поэтому Маша, промаявшись муками совести всю ночь, с утра пораньше отправилась на стройку. Он уже был там — злой, помятый, с красными глазами и запахом перегара.
— Чего пришла? — нелюбезно осведомился он. — Я тебя предупредил, чтобы ты со своей соплячкой держалась от меня подальше. Тебе еще раз повторить?
— Я вам компот принесла, товарищ майор. Из смородины свежесваренный. Вот здесь, в бидоне. А еще у меня аспирин есть, нужно? — виновато спросила она.
— От тебя ничего не нужно.
— Товарищ майор, я пришла извиниться за Принцессу и за себя. Она себя ужасно повела, честно говоря, я даже не предполагала, что она способна на такую подлость. Вы простите ее, это возраст такой.
Юрий повернулся и ткнул в нее указательным пальцем.
— Хорошо, у нее отмазка — возраст, а себе какое оправдание придумаешь?
Маша опустила голову.
— Вы поймите, она же моя дочь, пусть и приемная. Я не могла вот так сразу не поверить ей и поверить вам, чужому человеку.
— Ах, чужому человеку, Марьванна? — опять взбесился он. — Так чужому человеку необязательно компот и аспиринчик носить, чтобы грешки свои замолить. И извиняться перед чужим тоже необязательно. Уйди с глаз моих долой, русичка, и компот свой забери. Соплячка твоя накосячила, вот пусть приходит и извиняется. С ней поговорю, пусть приходит, не трусит. А с тобой не хочу разговаривать. Все, мне некогда.
Расстроенная Маша вернулась домой, впрочем, оставив компот и аспирин в бытовке. На кухне Зина кормила кашей проснувшегося Ваньку. Лука еще спал. Накануне вечером он, узнав о происшествии, долго и громко ругался со старшей сестрой, высказывая ей все, что у него наболело за полгода.
— Ну, как? У него была? — обеспокоенная девушка все сразу поняла по убитому выражению лица Маши. — Что сказал?
— Не стал разговаривать. Сказал, чтобы ты к нему пришла и извинилась.
— Мать, ты не переживай. Я схожу.
— Принцесса, я лягу в саду, полежу немножко. Опять голова начинает болеть. Погода, наверное, меняется. Посидишь с Ваней, хорошо?
— Конечно, отдыхай.
Кипящая негодованием Зина сразу после завтрака посадила малыша в коляску и отправилась на стройку. Юрий встретил ее широкой ухмылкой.
— Явилась, соплячка? Ну что, поговорим?
— Перестань издеваться над моей матерью! — с ходу набросилась на него Принцесса. — У нее от тебя второй день голова болит!
— Слушай, ты ничего не попутала, девочка? Может, все-таки голова у нее болит не из-за меня, а из-за тебя и твоих выходок?
— Господи, ну почему ты? — продолжала возмущаться Зина. — Вот пришел к нам в школу зимой новый директор. Молодой, симпатичный, неженатый. Непьющий. Вот почему она не его выбрала, а тебя, если ей уж так приспичило влюбиться?
Юрий усмехнулся. Разговор неожиданно начал ему нравится.
— Честно? Потому что я красивый и везучий сукин сын. А ты если еще раз влезешь в наши взрослые дела, получишь по жопе крапивой. Я не шучу, Зинаида. Пороть тебя надо. Если уж совсем некому, я готов заняться твоим воспитанием.
— Да зачем она тебе нужна? Она же как ребенок наивная со своими стихами. Даже сама не до конца понимает, во что вляпывается. Представляешь, сказала мне, что ты с ней флиртуешь из жалости!
— Она так сказала? Серьезно? — он не удержался от улыбки. — Это мило!
— Издеваешься? Тебе вот смешно, а она такая! Она не понимает, что ты за ней просто от скуки решил приударить!
Юрий окончательно перестал злиться. Теперь он смотрел на Зину задумчиво и даже с каким-то удивлением.
— Если бы все было так просто, Зина. Если бы все было так просто… — пробормотал он себе под нос.
Потом встряхнул головой.
— Вообще-то это не твоего ума дело. Ты же сюда пришла извиняться? Вот и извиняйся. Я тебя слушаю.
Зина опять нахохлилась. Какое-то время они оба молчали, потом она сказала неохотно:
— Ну, ладно. Прости меня, пожалуйста, что влезла в ваши отношения. И что набросилась на тебя, тоже прости. Кстати, это были худшие обнимашки в моей жизни. Мог бы и побольше энтузиазма проявить, когда на тебя залезла молодая и прекрасная Принцесса! — добавила она обиженно.
Тут Юрий не выдержал и заржал. И ржал так долго и так заразительно, что Зина тоже начала улыбаться.
— Ну что, мир? — спросила она. — И, пожалуйста, перестань злиться на маму. Она же переживает. И у нее второй день болит голова.
— Эээ, нет, Зинаида, так дело не пойдет, — тут же посерьезнел Юрий. — С мамой у нас будет отдельный разговор. Не надо все мешать в одну кучу. Ты проштрафилась, и теперь должна оказать мне услугу.
— Какую? — подозрительно спросила Зина.
— Посидишь с Ваней один вечер? Я хочу пригласить твою маму на свидание.
Девушка какое-то время молчала, сверля его испытывающим взглядом.
— Хорошо, — неожиданно согласилась она. — Только на моих условиях. Никакого секса, никакого спиртного и чтоб ее стихи слушал без тени недовольства и пренебрежения. И чтоб руки не распускал. И чтоб привез домой не позже двенадцати. Согласен?
— Хорошо, мамочка, — Юрий не помнил, когда он в последний раз так смеялся. — Я согласен. Господи, Зина, теперь я понимаю, почему Маша тебя взяла к себе. Ты неподражаема.
— А ты как думал! — усмехнулась девушка. — И помни, обидишь ее — я на тебя в патриархию пожалуюсь!