— Вряд ли твоя мама с нами поедет, — погрустнел Макаров. — В последнее время она меня недолюбливает.
— Что ты, она очень хорошо к тебе относится. Она сама мне не раз говорила, что очень рада, что мы подружились, что ты очень хороший человек.
— Ты сам это только что придумал? — засмеялся Юрий. Даже если это и неправда, все равно ему было приятно слушать эти слова.
— Нет, ты что, она в самом деле так сказала. Я с ней поговорю про поездку за грибами, ладно? Вот увидишь, она согласится. Ну, что, на какой день договариваемся, на субботу? — азартно воскликнул Лука.
Макаров не ожидал, что пацану удастся уговорить Машу поехать с ними, но у него это получилось. Несколько дней подряд шли дожди, поэтому в лесах ожидался богатый урожай грибов. Зинка, как всегда, отмазалась от поездки, потому что не хотела рано вставать.
Юрий принес из сарая несколько пар старых резиновых сапог.
— Маш, сапоги обязательны. Мы вглубь леса пойдем, там влажно и заболочено, — сказал он, неодобрительно глядя на ее осенние полуботинки. — Сядь. Разувайся.
Сапоги для Лучика и Вани он одолжил у соседей и уже надел их на мальчишек.
Маша послушно села, старательно избегая встречаться с ним взглядом. Юрий сдерживался изо всех сил, чтобы не показать, как сильно его ранит ее пренебрежение.
— Госпожа Золушка, соблаговолите вашу ножку, — очень мягко сказал он, опускаясь перед ней на корточки. — Я должен примерить вам туфельку.
Маша растерялась и наконец-то взглянула на него. Он смотрел на нее снизу вверх и улыбался.
— Маш, все в порядке, я не кусаюсь. И не сержусь на тебя. Ты как, в состоянии отличить бледную поганку от подберезовика?
— Боюсь, что нет, — она тоже улыбнулась. Несмело, но улыбнулась. Юрий почувствовал, что в его дырявом сердце вновь ожила надежда. Ничего он не придумал, он в самом деле нравится Маше. И это самое главное, а со всем остальным они разберутся.
— Тогда поручаю тебе очень скрупулезное и ответственное дело — будешь собирать чернику и бруснику. Ну как, оправдаешь возложенное на тебя доверие?
Поехали опять на «Калине». В машине Лука не закрывал рот ни на минуту.
— Дядь Юр, а у тебя есть своя машина?
— Есть, но я ее оставил в Питере.
— А почему не взял с собой в деревню?
— Да потому что это не джип, а обычный городской седан. Для деревенского бездорожья он не подходит. Самая лучшая машина для деревни — это УАЗик, ну, на худой конец, «Нива». Но ваша «Калина» тоже не самый плохой вариант, потому что она модификации «кросс», то есть имеет увеличенный клиренс.
— А у тебя машина какой марки?
— «Ауди».
— Круто! А какого она цвета?
Маша сидела на пассажирском кресле. В разговоре она не участвовала, но иногда Юрий перехватывал ее быстрые взгляды. И каждый раз его сердце наполнялось странным и необычным для него чувством — нежностью.
Они остановились на обочине дороги. Вокруг высокой стеной стоял густой смешанный лес.
— Дальше пешком, — скомандовал Макаров. — Маш, сажай Ваню в коляску, там хорошие тропинки, коляска легкая, она пройдет.
— Мы не заблудимся? — с опаской спросила она.
— Обижаешь. Я этот лес как свои пять пальцев знаю. Да мы далеко и не пойдем, максимум на пару километров углубимся. Здесь неподалеку есть красивое лесное озеро, я его тебе покажу. А вокруг черничник. Ну что, товарищи грибники, готовы к лесным приключениям?
— Дааа! — весело завопил Лука. — Всегда готовы! Уррра!
Они действительно довольно быстро вышли к небольшому озерцу. Редкие солнечные лучи золотыми нитями пробивались сквозь кроны осин и берез, склонившихся над водной гладью, и опускались в воду. От этого весь пейзаж переливался и казался сказочным.
— Какая красота! — ахнула Маша. — Как будто мы в заколдованном царстве очутились! Тут точно не водятся русалки?
— Русалок не встречал, а вот очарованные царевны за черникой сюда иногда заглядывают, — Юрий подмигнул ей.
Ягод было очень много. Маша с Лукой залипли на небольших холмиках, на которых вперемешку густо росли невысокие кустики черники и брусники. Собирали сначала себе в рот, и лишь потом, вдоволь наевшись и измазавшись в фиолетовом соке, начали наполнять небольшой бидончик. Юрий в это время вытащил Ваню из коляски и бродил с ним за ручку по тропинкам, впрочем, не уходя далеко. Пару раз он звал Луку к себе и показывал ему на очередной гриб, притаившийся где-нибудь под деревом и укрывшийся для маскировки листочком.
— Доволен я буквально всем!
На животе лежу и ем
Бруснику, спелую бруснику!
Пугаю ящериц на пне,
Потом валяюсь на спине,
Внимая жалобному крику
Болотной птицы…
Надо мной
Между березой и сосной
В своей печали бесконечной
Плывут, как мысли, облака,
Внизу волнуется река,
Как чувство радости беспечной…
Маша сидела на траве, прислонившись спиной к узловатой березе, и с абсолютно счастливым и безмятежным видом смотрела в небо. Лучик тут же подбежал к ней и плюхнулся рядом, подставив свою кудрявую макушку под мамину руку.
— Автор — Николай Рубцов, — Маша с любовью погладила своего мальчика по голове.
— Блин, а мы, а нас? Мы, разве, не заслужили? — полушутя-полусерьезно воскликнул Юрий и опустился с другой стороны, посадив Ваню себе на колени. И она, смущенно улыбнувшись, робко провела рукой по его седой голове. И потом еще раз, уже смелее.
— Маш, я так скучал без твоих стихов, — пробормотал он, закрыв глаза и мурлыча от удовольствия. — Ты перевоспитала закоренелого стихоненавистника. Не дай мне погибнуть от поэтического голода…
Лука смотрел на них и весело смеялся.
Нагулявшись, наевшись и заодно набрав небольшую корзинку грибов, они, наконец, начали собираться домой.
— Сфоткай меня с детьми, пожалуйста, на фоне озера, — попросила Маша Юрия, вручая ему свой телефон. — Здесь потрясающе.
Она начала пятиться к самому краю озера.
— Маш, осторожно, не подходи ближе, там вязко, — предостерег ее Макаров. И в тот же момент нога женщины провалилась в ил почти по колено. Она споткнулась и вскрикнула громко и отчаянно.
— Твою ж мать, Маша!!! — Юра мгновенно рванул к ней и вытащил из грязи. Резиновый сапог остался в озере. Маша закусила губу и сильно побледнела.
— Юра, я, кажется, ногу распорола… Там было что-то острое…
Рана оказалась неглубокой, но очень болезненной. Юрий снял с дрожащей женщины порванный носок и осторожно обтер испачканную кровью ступню.
— Мама!!! — у Луки задрожали губы.
— Тихо! Отставить истерику! — шикнул на него Юрий. — Машенька, маленькая, потерпи немного, ничего страшного. У тебя в машине аптечка есть?
Она кивнула головой.
— Сейчас доберемся до машины, и обработаем тебе ножку. Подожди минутку, — он посадил ее на траву, а сам быстро пристегнул Ивана в коляске. — Лука, ты как, сможешь повезти брата?
Тот без лишних слов взялся за ручки.
— Юра, я не могу на ногу наступать, мне больно… — тихонько простонала Маша.
Он наклонился и одним резким движением подхватил раненую на руки. Она вскрикнула от неожиданности.
— Не надо никуда наступать, тут недалеко, я тебя донесу. Лука, я буду дорогу показывать, кати коляску следом. Будешь отставать, кричи — я тебя подожду, — командовал он коротко и уверенно.
Маша испуганно обхватила Юру за шею руками.
— Я тяжелая, — в панике забормотала она.
— Шутишь? Маленькая и легкая как Дюймовочка. Хочешь, подброшу тебя и поймаю? Хочешь?
И, действительно, несколько раз слегка подбросил на ходу, перехватывая поудобней. Маша испуганно взвизгнула и вцепилась ему в плечи.
— Не надо, пожалуйста! Юрочка! Ай, не надо!
Он довольно засмеялся. Шепнул ей на ухо:
— Будешь от меня и дальше бегать — буду поднимать тебя, как неразумную девчонку, на руки и подбрасывать, пока не вытрясу из твоей головы всякие глупости. Быстро назови меня еще раз Юрочкой, а то сейчас в муравейник тебя кину.