— Лука, помнишь, ты мне рассказывал сказку про вождя? По-моему, ты так и не досказал, чем там дело закончилось.
Лука какое-то время смотрел на него пристальным взглядом, а потом, глядя в потолок, закончил свою историю:
— Александр полюбил ее и объявил своей женой. Но вот беда: молодая жена могла быть с вождем только по ночам, а наутро она возвращалась в свое озеро. А влюбленный Александр хотел, чтобы она была с ним всегда. Поэтому он тайком от молодой жены искал способы, как удержать ее около себя не только ночью, но и днем.
В положенный срок, ровно через девять месяцев, молодая жена родила вождю сына, похожего на него, как две капли воды. У младенца были такие же черные глаза, как у вождя, шоколадный цвет кожи и красивые кудрявые волосы. Малыш лежал в люльке из тростника, сплетенной для него мамой, и она каждую ночь качала эту люльку и пела сыну колыбельные песни, а утром опять возвращалась в свое озеро.
И вот однажды Александр, посоветовавшись с колдунами племени, тайком подмешал своей жене в питье сонного порошка. Молодая жена уснула над колыбелью своего сына и проспала тот миг, когда над озером Танганьика взошло жаркое африканское солнце.
Чуть только солнечные лучи коснулись ее серебристых волос, прекрасная белолицая девушка-Луна с серебристыми волосами превратилась в стайку красивых бабочек. Они покружились над люлькой и улетели в джунгли.
Александр Великолепный не смог забыть свою жену и не смог утешиться в своем горе. Он бросил свое племя, свой дворец, своих слуг и навсегда ушел в джунгли, чтобы искать там свою любимую. Своего сына он отдал на попечение одной своей служанке, хорошей и доброй женщине, наказав ей заботиться о мальчике и любить его.
Та женщина назвала младенца в честь матери и отца — Лука Александр, то есть Александр Светлый.
Юра только улыбнулся такой концовке:
— Мама подобрала тебе замечательное имя, оно тебе очень идет.
Лучик знал, что он приемный сын, Маша от него ничего не скрывала.
После обеда Юрий уезжал вместе с детьми в Саранск, чтобы навестить Машу и Ваню. Часы посещения были с четырех до семи, но они приезжали к трем, и их пропускали. Зина и Лука облепляли маму, играли с Ванечкой, и у Юрия даже не было возможности остаться с Машей наедине. Он молча сидел у окна и смотрел, как Маша общается с детьми. Она стеснялась часто смотреть в его сторону, зато он совершенно не стеснялся. Любовался ее улыбкой, ее неторопливыми движениями, слушал ее мягкий, милый голос. И много думал о том, что же ему делать дальше. Нужно было принимать какое-то решение.
По ночам, когда дети спали, Юрий и Маша часами разговаривали по телефону. Такой формат общения неожиданно позволил им раскрыться, быть более откровенными друг с другом. Маша без смущения и относительно спокойно рассказывала ему про свое прошлое. Юрий слушал, понимая, что ей обязательно нужно выговориться за те десять лет, что она была одинока.
— Мне поставили диагноз в двадцать лет. Поликистоз яичников. Неправильно работают женские гормоны. Врачи сами до сих пор не знают, наследственное это заболевание или приобретенное. У меня с детства был лишний вес. В школе меня дразнили, в институте не замечали. А я росла очень романтической девушкой, читала стихи и мечтала о большой и чистой любви. Что ты смеешься?
— Смеюсь, что за пятнадцать лет ты не изменилась и осталась точно такой же. Извини, я тебя перебил, рассказывай дальше.
— После института я пошла работать в школу. Только это была другая школа, не та, в которой я сейчас преподаю. Там я начала встречаться с учителем информатики. Он был на шесть лет меня старше. Взрослый и серьезный. Приезжий. Говорил, что хочет семью и детей. Я ушла от родителей, мы жили на съемной. Я его любила, мы собирались пожениться. И вот тут начались мои хождения по врачам. У меня был нерегулярный цикл, и я никак не могла забеременеть.
— Неужели это такое серьезное заболевание, Маш? Оно же как-то лечится?
— Лечится гормонами, надо долго и вдумчиво подбирать препараты и дозировки. На каждого они оказывают индивидуальное действие. На мне ничто не срабатывало. Мне прописывали один препарат за другим, но я только набирала вес. Вместо восьмидесяти я стала весить сто килограммов. Еще я стала раздражительной и плаксивой. У меня начались затяжные депрессии. Я очень хотела детей. Лечилась почти пять лет, но результата все не было.
Моего сожителя не хватило надолго. Сначала он меня поддерживал, потом охладел, а потом и вовсе начал пренебрегать.
— Он обижал тебя? — Юрий очень старался, чтобы его голос звучал спокойно.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что. Не беси меня. Маш, ты же не собираешься его выгораживать? Он поднимал на тебя руку?
Она долго молчала, прежде чем неохотно ответить.
— Было дело. Обычно это случалось после каких-то светских мероприятий, куда мы ходили вместе. Выпив, дома он становился агрессивным, устраивал скандал, придумывал поводы меня ревновать. Один раз я его застала… — она замолчала. — Он пытался мне соврать. А потом мне же от него и досталось.
— Почему ты не ушла от него после первого раза?
— Потому что мне было стыдно перед родителями. Потому что я думала, что никому не буду нужна. Потому что я была толстой и неуверенной в себе. И не могла родить.
Юрий тяжело вздохнул. Ну ладно, учитель информатики в предыдущей школе, на шесть лет старше — зацепок много. Он его найдет.
— Что дальше?
— А дальше я поняла, что не могу больше над собой издеваться. Мне было двадцать семь, я была физически и душевно больной женщиной. Я сказала своему сожителю, что не хочу больше лечиться, а хочу взять ребенка из детдома. Его такой вариант категорически не устроил. В это время как раз умер мой папа, я уцепилась за этот повод и вернулась домой, к маме. Вот так и закончилась моя неудачная попытка создать семью. Которая длилась целых пять лет.
— А что было потом?
— Я поменяла место работы, перешла в другую школу. Бросила пить все лекарства. Съездила на юг. Села на диету. Закончила школу приемных родителей. Сказала маме, что хочу взять малыша.
Юрий начал смеяться.
— Ты чего?
— Я представил себе реакцию твоей мамы, когда ты сообщила, что хочешь усыновить негритенка. Машенька, ты совершенно безумная девушка, как тебе это в голову пришло?
— Он был такой хорошенький, такой красивый. Ему был почти годик. Его мама, студентка московского вуза, попала под машину и погибла. Ее родители наотрез отказались от черного внука. А папа вернулся к себе на родину еще до рождения Луки. Я подумала: кто его возьмет, если не я? Мама, конечно, поскандалила, но смирилась. Потом она его даже полюбила.
— И ты больше не лечилась? Не пыталась родить?
— Нет. Зачем? Мужчины у меня не было, я и не собиралась кого-то себе искать. После предыдущих отношений я еле-еле в себя пришла, по кусочкам себя собирала. Юра, чужие дети не нужны никому. Только таким горемыкам, как я, с нереализованным материнским инстинктом. Мужчины создают семьи с здоровыми девушками, которые могут им родить. А если не хотят детей, то выбирают себе бездетных. Я прекрасно понимала, что, если я делаю выбор в пользу детей, я останусь одна. И я смирилась. Потому что своим детям я по-настоящему нужна. Ванечке, Луке и даже Зине. Они меня любят нездоровую и толстую. И мне хватает этой любви.
Она так трогательно его убеждала в том, что ей никто не нужен, что ему стало смешно.
— Врушка ты, Машенька. Человек стадное животное, ему всегда нужна пара.
— Тебе же не нужна была столько лет.
— Верно, — он опять засмеялся. — Но я немного нестандартное животное. Сильно дикое.
— Свободолюбивое? — подсказала она.
— Нет, Маш, ты мне бессовестно льстишь. Скорее, тупое и упертое. Теперь вот очень сильно жалею, что все лучшие годы потратил на какую-то ерунду.
— А ты не жалей, Юра.
А давай
как будто нет света