— С этим тоже разберемся, — без тени сомнений сказал Юрий.
Действительно, Маша даже попыталась оказать ему сопротивление, на потеху Люське, но против стихов не смогла устоять.
— Юрочка, я всю обратную дорогу за рулем плакала, — призналась она ему. — Думала, не увижу тебя больше.
— Прости меня, маленькая, обещаю тебе, больше никогда тебя не оставлю одну. И еще обещаю, что ты никогда больше не будешь из-за меня плакать. Даю тебе честное ментовское слово.
Она слабо улыбнулась.
Он опять потянулся к ней, внимательно наблюдая за выражением ее лица.
— Маш, ты же не боишься меня? Почему отстраняешься? Ты же не думаешь, что я сделаю тебе больно?
Они все так же сидели в его машине перед школой, в замкнутом пространстве, близко друг к другу. И Юрий не хотел никуда уезжать, пока не получит от нее настоящий отклик души и тела, а не механический кивок головой.
— Мы же уже целовались с тобой в деревне, когда ты делала вид, что спишь, помнишь? Может, попробуем еще раз? Просто закрой глаза и попытайся расслабиться. Ну что ты, маленькая, — нежно и серьезно, как ребенка, уговаривал ее Юра. — Давай пока просто будем целоваться. Я тебя не обижу.
И она и в этот раз уступила — судорожно вздохнула, зажмурилась и приоткрыла губы. Юрий медлил с поцелуем, засмотревшись на ее такое милое, такое взволнованное лицо. Маша подождала какое-то время и открыла глаза. В них читался вопрос и что-то похожее на разочарование. Он ласково погладил ее щеку пальцами.
— Маш, ты такая красивая, я говорил уже тебе это? Смотрю на тебя и не могу налюбоваться. Даже твои дурацкие балахоны не смогли скрыть твою красоту. Я с первого дня на тебе залип.
— Ты тоже очень красивый, — тихо прошептала Маша. — Когда я разглядывала тебя в ту, самую первую ночь, спящего, я подумала: как жаль, что ты не можешь быть моим.
— Смотри-ка, прошло всего несколько месяцев, а я уже весь целиком твой, Машенька. Ты только не бойся меня.
И они еще что-то шептали друг другу, какие-то нежности, а потом Юра наконец прикоснулся к ее губам своими губами, медленно и очень осторожно, а Маша закрыла глаза и задержала дыхание, словно прислушиваясь к своим ощущениям. А потом начала отвечать, неловко, несмело. Подняла руки и запустила их ему в волосы, и уже Юре пришлось сделать над собой усилие и прервать поцелуй.
— Так, Машенька, давай притормозим, что-то у меня подгорать начинает. Не хочу заниматься этим в машине. Поедем лучше домой.
Она вся раскраснелась и засмущалась от его горячих взглядов.
— Сначала в садик за Ванечкой, — сказала Маша. — Юра, а что мы будем делать с детьми?
— А что с ними можно сделать? — усмехнулся он, заводя машину. — Если они уже есть, и все твои! Усыновлю их всех, и Зинку твою злобную тоже, если она, конечно, согласится. Слишком много фамилий на одну семью. Будем все Макаровыми. Ты как, согласна?
— Юра, я ведь не смогу тебе родить…
— Так, маленькая, давай с тобой договоримся сразу: мне не надо, чтобы ты мне рожала. Мы с тобой и так уже многодетные. Ванька совсем еще малыш, а мы с тобой уже не очень молодые родители. Другое дело, если ты сама захочешь родить, а я подозреваю, что ты захочешь, мы с тобой проконсультируемся у лучших врачей. Сколько захочешь, столько и родишь. За десять лет наверняка появились какие-то новые лекарства и новые методики лечения твоей болячки. Но только если ты этого захочешь. Заставлять я тебя не буду, и таблетками пичкать тоже. Маш, мне ты нужна, безотносительно того, будут у нас совместные дети или нет. Может, мы еще кого-нибудь потом усыновим.
— И ты не будешь меня потом попрекать? — расплакалась от переживаний Маша. — Что я тебе не родила?
— Маленькая, ну ты что. Я же не мальчик, я прекрасно понимаю, на что подписываюсь. Чем мне тебя попрекать, ты же сама мне все про себя честно рассказала. У меня вон сестра расмножилась за нас двоих. Не плачь, все будет хорошо. Давай я твои глазки поцелую, чтобы они больше не плакали. Ну, что ты, я тебе предложение сделал, а ты совсем расклеилась, машину слезами затопила. Машенька, перестань плакать, слышишь?
Он опять целовал ее, и она все равно вздрагивала.
— Я думала, ты забыл про меня, — горько пожаловалась она.
— Машенька, я бы не смог тебя забыть, даже если бы захотел…
Вот так, слово за слово, поцелуй за поцелуем, исцелял он ее от страхов и внутренних терзаний.
Они съездили и забрали Ваню из садика, причем Юра вместе с Машей поднялся в группу и представился удивленной воспитательнице: «Я отец». Малыш, как ни странно, вспомнил его, потянулся к нему и с удовольствием пошел на ручки.
Маша была так дезориентирована, что в первый раз за вечер обратила внимание на марку автомобиля Юрия лишь тогда, когда они втроем с Ваней вышли из садика.
— Это «Вольво»? — спросила она, притормаживая и разглядывая огромный джип, на котором они приехали.
— Ну наконец-то заметила. Эх, Маша, Маша, а я, может, понтануться перед тобой хотел, а ты даже и внимания не обратила, — хохотнул он. — У меня же теперь большая семья, а это самая безопасная марка. Пришлось поменять машину. У меня и детское кресло сзади есть, не волнуйся.
Юрий пристегнул ребенка и открыл перед ней дверь.
— Поехали?
Она все так же стояла и растерянно смотрела на него. По ее лицу было понятно, что она ошеломлена и напугана таким быстрым развитием событий.
— Юр, а ты был так уверен, что я поеду с тобой?
Он опять дотронулся пальцами до ее лица, засмеялся. Все-таки ее мама была права, она трусишка.
— Конечно, маленькая. Ты же призналась в деревне, что любишь меня. Я от тебя теперь никогда не отстану. Если бы не поехала добровольно — я бы тебя похитил. У меня, между прочим, и наручники есть. А ну, живо в машину!
Какое-то время они ехали молча. Потом Маша спохватилась:
— Мы не туда едем. Тебе мама не дала наш новый адрес? Я сняла двушку недалеко от школы. Это в другом месте.
— Был я сегодня в этой двушке. Дыра же, Маш. Как ты туда могла привести детей?
Она вспыхнула:
— На какую хватило денег, ту и сняла. И не такая уж она и убитая. Были и похуже.
— Верю. Жить мы там не будем, это даже не обсуждается.
— А где мы будем жить?
— В моей квартире.
— У тебя есть в Москве квартира? — удивилась Маша.
— Есть. Сейчас едем туда. Сегодня днем мы с твоей мамой и Зиной перевезли туда ваши вещи из съемной.
Он не стал ей говорить, что купил эту квартиру несколько дней назад.
— А школа…
— Квартира близко, добираться удобно. Сама сейчас увидишь. А дальше посмотрим.
В просторной трешке их встретили радостные Лука и Лордик, сдержанная Зина и непривычно оживленная мама Маши.
— Ну, наконец-то, — Маргарита Сергеевна цепким взглядом выхватила кольцо на пальце дочери. Просияла, крепко обняла смущенную дочь, а потом и зятя. — А мы вас заждались, уже и стол накрыли. Все готово.
А дальше они ужинали разными вкусностями, которые приготовили мама Маши и Зина, обменивались своими впечатлениями от новой квартиры и просто болтали ни о чем. В разговоре принимали участие все, кроме Маши. Она была настолько поражена размахом происходящих перемен в ее жизни, что полностью ушла в себя и вяло ковырялась в своей тарелке с салатом. Юре это не понравилось, и он вытащил ее на кухню под предлогом помочь заварить чай.
— Машуль, ну, ты чего? Что не так? Тебе квартира не понравилась? — он заботливо обнял ее и прижал к себе. Чувствуя, как она опять каменеет в его объятиях.
— Шутишь? Как она может не понравится?
— Тогда в чем дело?
— Когда ты Зину успел перетянуть на свою сторону? Ладно Лука, он всегда от тебя в восторге был, но Зина терпеть тебя не могла. А теперь молчит.
— Мы с ней встретились сегодня утром, когда ты ушла на работу. Она же на дистанционке, весь день дома. Ее телефон мне твоя мама дала. Я ей объяснил, почему отправил вас домой. Мы с ней откровенно поговорили, я рассказал, что к тебе чувствую и как вижу нашу дальнейшую жизнь. Она мне поверила.