— Она станет большим подспорьем, — сказала Клэр Глэсс.
— Плюс, приятно избавиться от одного из них, — добавил Джон Глэсс. — Я боялся, нам придется посадить их в колодец семьи Хоуп, чтобы получить немного мира и покоя.
Мегуми, пожилая женщина, очень крепко, как и Кэми, пожала руку Лиз.
— Я не сомневаюсь, что Кэми будет большим подспорьем, — сказала она. — Но вы должны все время держать с ней ухо востро.
— Obaasan [2 ]! — возмутилась Кэми.
— Все время, — настаивала бабушка. — Она старается как лучше, но одну её отпускать нельзя.
— Так, все, проваливайте. У меня дела, и мне надоели ваши лица, — объявила Кэми.
Она поймала второго брата с меньшими усилиями, чем потратила на предыдущего; он поднял улыбающееся лицо для поцелуя. Напоследок она приберегла прощание для бабушки, взяв ее за руки.
— Позаботься о себе, пока я не вернусь.
— Кэми, береги свой дух, — сказала Мегуми. — И не сожги лагерь дотла.
Девочки подобрали свои чемоданы, и Джон Глэсс на прощание сжал Анджеле плечо. Лиз была вынуждена восхититься его мужеством. Кэми схватила оба чемодана и направилась в домик, который делила вместе с Лиз и Анджелой. Лиз пошла с ней, и по пути Кэми остановилась.
— Моя Собо преувеличивает, — сказала она искренне. — Пожаров было совсем немного.
* * *
Начало было не самым благоприятным, но прошло несколько дней, и Кэми уже работала за троих помощников, что было замечательно, потому что Анджела вообще отказалась работать.
— Эти четырехчасовые промежутки времени для «физической активности» каждый второй день, — сказала Анджела. — Лично я нахожу эту формулировку подозрительной. Физическая активность, помимо крикета, прогулок на природе и игр? Подозреваю, это заговор «физической активности».
Она лежала на насыпи, с презрением разглядывая летнее поле, полное детей. Анджела выглядела совершенно расслабленной, а её одежда (которая была гораздо дороже одежды Лиз, а Лиз всегда считала, что носит довольно хорошую одежду), похоже, обладала иммунитетом к пятнам, остающимся от травы. Вполне возможно, трава боялась Анджелу.
Лиз испытывала соблазн присоединиться к ней, но было бы грубо, скинуть всю работу на Кэми, которая бегала вокруг с обручами и скакалками, выкрикивая инструкции и то и дело снуя между ними, чтобы присоединяться к разговору.
— Так почему же ты согласилась помогать в крикетном лагере, Анджела? — спросила Лиз, неловко стоя на насыпи.
— Кэми меня заставила, — сказала Анджела. — Проще согласиться с ней и сделать так, как хочет она. Проблем будет меньше.
— А Анджела — самая лучшая подруга и хочет, чтобы я была счастлива, — встряла Кэми, бросая пластиковый обруч на манер лассо.
— А я — её единственная подруга из-за особенности её мозгов, — презрительно сказала Анджела. — И она — единственная моя подруга, потому что я всех ненавижу.
Кэми закусила губу на первой части фразы, но после минутного замешательства она улыбнулась. Лиз подумала, что Анджела даже не обратила внимания на проявление мгновенного смятения. Кэми пришла в норму и, как ни в чем не бывало, стала в два раза напористей.
— Кроме меня, — сказала Кэми.
— Посмотрим, — мрачно заметила Анджела.
Кэми одарила Анджелу улыбкой, особенно наполненной любовью, будто Анджела сказала ей что-то приятное, а потом повернулась к Лиз.
— У тебя есть какие-нибудь мысли по поводу времени для «физической активности»? — спросила она. — Если у тебя нет никаких предпочтений, то у меня есть несколько предложений. Я подумала, мы могли бы заставить детей вести дневники распорядка дня. Что-то вроде общедоступной записи: ежедневная газета крикетного лагеря, если хотите.
— Звучит неплохо, — с сомнением сказала Лиз.
— Классно! — сказала Кэми.
Анджела прикрыла глаза.
— Кто-нибудь, остановите её, — простонала она. — Разве никто не видит, что она — чудовище?
Кэми наставила на неё пистолет из пальцев.
— Поверить не могу, что ты только что сделала это, — сказала Анджела после паузы. Очевидно, она могла видеть через преграду из солнечных очков и своих собственных рук.
— В пистолете из пальцев нет ничего такого, если этот жест выражает иронию, — заявила Кэми. — А он её и выражал. По крайней мере, на семьдесят процентов. Это математика иронии.
Кое-кто из детей, приехавших из Разочарованного дола, прыгали через скакалку. Они казались довольно дружной группкой. Лиз слышала, как они распевали в такт прыжкам двух девочек.
Лес
Рассказать
Долина
Линберны
Яблоки
Почти
— Чтооооо? — спросила Лиз.
— Лучше так, чем после сотни прыжков каждый будет тянуть за косички Сару Мэннинг, — сказала Кэми. — Большинство детей из Разочарованного дола поют эту песенку.
— Одна из причуд городка, — сказала Анджела. — Как родственные браки.
— Моя бабушка из Японии, — заметила Кэми. — Скорее всего, во мне меньше кровосмешения, чем в тебе. Анджела же считает себя крутой, потому что родилась в Лондоне.
— Я считаю себя крутой по очень многим причинам, — пробормотала Анджела.
— Что за Лидберны? — спросила Лиз.
— Линберны, — сказала Кэми. — Линберны наблюдают с холма.
Городок, к которому лагерь находился ближе всего, Разочарованный дол, лежал в долине. С определенных мест в лагере можно было разглядеть большую часть города. Но, когда Лиз смотрела в указанном Кэми направлении, она видела, что один дом располагался выше остальных. Он стоял на возвышенности и смотрел на долину. Лиз видела только заднюю часть дома, желтый камень и сверкающие окна, но уже по этому виду она могла сказать, что здание было массивным.
— Они были главной семьей в городе. До исчезновения двух сестер Линберн, — удовлетворенно сказала Кэми. — Это загадка. Ауример Хауз пустует на протяжении многих лет.
— Если не считать вламывавшихся туда злоумышленников, — сказала Анджела.
— Анджела, я бы никогда такого не сделала, — воскликнула Кэми. — Я просто проверила несколько дверей и заглянула в несколько окон. Уверена, законом это не запрещено.
Она заметила, что кто-то безнадежно запутался в скакалке, и побежала вызволять девочку.
Порой Кэми говорила тревожные вещи, но она была несомненно деятельна, расторопна и полна энтузиазма. И Лиз начала расслабляться.
Что оказалось ошибкой.
* * *
Прогулки по лесу иногда доходили до Марчтона, городка неподалеку от Разочарованного дола. Если дети вели себя образцово, каждому разрешалось купить себе по конфете.