Кивнул Ульянке:
- Срежь у нее прядку волос.
Налил воды в чашу, торопливо бормоча заговоры, неожиданно легко поднявшиеся со дна памяти. Ульянка молча протянула темную прядку и села подальше.
Сначала вода молчала. Я почувствовал страх: ничего не выйдет. Но закрыл глаза, вспомнил, как это - позволить силе пройти сквозь себя. Не мужское дело, женщины куда лучше такое умеют. Но нужно.
Со второго раза получилось. Волосы как живые крутнулись в воде и расстелились по поверхности чаши линиями, узелками, разветвлениями. Я стал их читать, но результат получился таким неожиданным и так ярко резанул по глазам, что меня вышибло из потока времени. Очнулся все там же - на низенькой табуретке перед чашей, глотая ртом воздух, и долго еще не мог успокоить судорожно дергающееся сердце.
Ульянка поднесла кружку с водой. Только после этого смог говорить. Едва дав мне продышаться, она прошептала:
- Ну что?
- Там наворочено... Ты знаешь, что на Кирилла ее кто-то присушил? У нее на роду ничего такого не было. Ни Кирилла, ни этого... который ее испортил.
Я смолчал о том, что наши с Еленкой пути были связаны и лишь после приворота разошлись. Да и то только для того, чтобы заново переплестись неделю назад. С Судьбой играть не позволено никому, вот и получилось то, что получилось. А будущее еще не определено.
Я вздохнул поглубже, набрался смелости, и снова глянул в чашу. Сейчас было легче - мне не судьбу ее надо было увидеть, а лишь того, с кем она слюбилась перед тем, как заболела. В этот раз меня выбросило из гадания еще больнее. Стоило встретить небесный, невероятной чистоты, взгляд смеющегося золотоволосого парня, и будто разверзлась пропасть под ногами. Только что ласковая, веселая, при виде меня небесная голубизна заледенела. Золотоволосый только рукой взмахнул - и я отлетел к стенке как недельный котенок. Чаша обернулась, вода разлилась, и гадание прервалось, растворилось в мелких водяных капельках.
Я видел, как Ульянка возится со мной, пытается помочь, но сделать ничего не мог. Кое-как вернулся в себя, неловко поднялся, отер кровь, текущую из ноздрей.
Ульянка перепугалась и теперь плакала, по-детски размазывая слезы по щекам.
- Успокойся. Я теперь знаю, что нужно делать.
Хорошо сказал: знаю. А сделай-ка, попробуй... Ведь не по моим зубам такое. А отказаться - как можно. Любовь единственную в беде оставить?
- Так что с ней случилось?
- Скаженная она. Полюбила... не человека. Он ее играючи выпил до дна и ушел - время его кончилось в этом году.
- И что будет?
- Если ничего не делать, она зачахнет к осени. Если раньше не утопится. Ее ведь на бережок тот тянет.
- Но ты же поможешь, да?
- Я попробую.
В эту ночь Еленка билась и кричала в моих руках, так, будто я ее убиваю. Оно теперь и понятно, почему - по сравнению с золотоволосым, я ей как черная полночь по сравнению с днем. Холодно и темно.
Ульянка
Олег напугал меня ночью: сначала сидел тихо-тихо, а через секунду чаша полетела в одну сторону, он в другую. И долго потом не мог подняться, только цеплялся за меня взглядом, как за самый кончик веревки цепляется тонущий.
Что он увидел в воде так толком и не рассказал. Ничего не сказал и о том, что собирается сделать. Но дай-то бог, чтобы у Олега получилось задуманное - не слишком много уверенности я услышала в его голосе.
Он пришел снова вечером. Бросил тяжелый взгляд на заторопившуюся в хату баб Фросю и присел на потертые ступеньки.
- Когда Кирилл обещал приехать?
- Вроде бы завтра.
- Позвони ему. Я... в общем, нужно будет, чтобы с вами кто-то побыл. Ты ее одна не удержишь, а если она уйдет, то может погибнуть.
Олег
Я встретил Кирилла. Парень оказался толковый: не стал задавать ненужных вопросов, просто внимательно выслушал и кивнул:
- Я сделаю все, как ты сказал.
Мне было трудно произнести еще несколько слов. Но лучше сейчас предупредить.
- Меня не будет, несколько дней. Если... Когда я вернусь... Еленка останется жить со мной. - Кирилл хотел что-то сказать, но я упреждающе поднял руку. - Подожди. Она не станет прежней, даже если у меня все получится. А я смогу с этим справиться.
Кирилл поджал губы, видимо мои слова разнились с его принципами. Но промолчал, только спросил:
- Что ты хочешь сделать?
Я покачал головой - не нужно никому знать про это. Но не удержался, ответил ему:
- Глупость. Большую глупость.
Подошла Ульянка. Она тревожно глянула на меня, будто спрашивая: что, уже? Я улыбнулся, сам поражаясь тому, что еще способен на браваду.
После моего ухода, Ульянка выбежала к воротам и долго смотрела вслед.
Я пошел к лесу. Мне нужно было не какое-то конкретное место - туда, куда мне было надо, по земле дороги не сыскать. Но требовался укромный угол, подальше от глаз.