- Обида. Обида дело такое, хорошая причина на ту сторону сходить.
Он, без предупреждения, ударил длинным, непонятно откуда взявшимся ножом. Лезвие легко вошло в грудь, я даже боли не ощутил. Только увидел, что тело лежит на земле, а я рядом стою. Леший поглядел на меня и крикнул:
- Что стоишь, серый? Беги, беги скорее, времени тебе до следующего рассвета. Не вернешься - умрешь.
Прямо за порогом начинался мост. Оглянулся - никакой двери не было. Только уже знакомая стена пламени.
Настил моста оказался прохладным. Мне чудилось, что хрупкие плашки чуть прогибаются под лапами. Вот и середина. Прямо передо мной лежал узелок. Но брать его нельзя. Только на обратном пути.
Я с трудом вскарабкался по осклизлому берегу, покрытому каким-то киселеобразным налетом, должно быть сопревшей травой. На той стороне росла такая же, как на среднем небе, трава, только белесо-бурая. Она качалась на несуществующем ветру, неприятно касалась брюха. Я с трудом вспомнил, как нужно оборачиваться. Неловко, как совсем недавно на волчьи, встал на человеческие ноги. Не решаясь разрушить здешнюю тишину, негромко позвал:
- Дед!
Вызвал из памяти воспоминания о нем, имя...
Одна из теней стала темнеть, обрела очертания.
- Ко мне ли, внучек?
- К тебе.
- Соскучился?
Я не ответил. Прадед будто бы огорчился и пригляделся ко мне. Я проследил за его взглядом: на груди темнело небольшое овальное пятно.
- Зачем пришел?
- Спросить.
- Ну, спроси.
Я не видел лица - у тени его просто не было, но чудилось, будто прадед гордится мной: вон, мол, какой у меня внук, на том свете нашел.
- Зачем ты меня обманом оборотнем сделал?
Прадед был удивлен:
- И ты за этим такое сотворил?
- Будешь отвечать? Если нет, так я пойду.
- Ой ли. Далеко ли уйдешь?
- Прощай.
Я не хотел говорить с ним. Давняя, обида до сих пор жгла: почему обманул, насильно сделал оборотнем, дар обманом передал.
- Ну, иди, иди. Я тебя хотел сильным сделать, чтобы мое семя на этой земле на горке проросло, а не в низине. А ты неблагодарный.
- Ну, спасибо, дедушка, на весь век осчастливил. Твоя слава мне по сей день аукается.
- Чем же не угодил?
Я не ответил.
- Скажи хоть, зачем пришел, если не за ответами?
- Дело было на этой стороне, а просто так сюда не ходят.
Я отвернулся: обиды-обидами, но смотреть, как сникает и темнеет тень когда-то так любимого человека было трудно. Тихо, совсем другим тоном, прадед добавил:
- А не обороти я тебя тогда - ты бы сюда не добрался, зачем бы оно тебе ни надо было.
- Если бы не твое колдовство, мне бы сюда не понадобилось.
Тень встрепенулась, резко, не делая ни шага, приблизилась.
- Что случилось.
- Я бабки Груши внучку люблю. А она твои дела мстит по сю пору: Еленку на другого присушили, не захотели с колдуном родниться. Присуху эту надо разорвать, а она тут на мосту валяется.
Дед растерянно, будто сам себе прошептал:
- Еленка... ЕЕ внучка... Внучек, внучек, спаси ее, это же ЕЕ продолжение!
Я больше не слушал. Вопросы заданы, ответы получены, нужно возвращаться. Но трава, только что легко сминаемая, превратилась в жесткую щетку и будто бы даже цеплялась за ноги. Ступни стали неподъемными, с каждым шагом все труднее было отрывать их от земли. Когда, наконец, показался берег, я уже полз, с трудом сдерживая крик - так трудно было оторваться от земли. Прошла целая вечность, прежде чем я приблизился к мосту.
Стоило сведенным судорогой пальцам коснуться настила, как чудовищная сила выломала меня, вывернула наизнанку, силком оборачивая зверем. Никогда еще мне не было так больно. Когда отпустило, я лежал уже волком, бессильно вывалив язык.
В голове крутились мысли: куда я рвусь? Зачем? Разве это стоит такой боли?
Судорожно пытаясь вспомнить, для чего мне было сюда приходить, я безвольно шарил взглядом перед собой. Глаз остановился на темном пятнышке посреди моста. С трудом заставил себя сфокусировать взгляд. Узелок! Вернувшиеся воспоминания разрывали меня на части. С трудом снова собрал себя в единое целое, подтянул трясущиеся лапы к животу. Встал. Шаг за шагом двинулся к заветному пятнышку.
Дошел. Хотел перекинуться в человека, но не получилось. Страх шарахнул по хребту: а ну как останусь насовсем зверем? Не важно, надо спешить. Взял узелок в зубы и двинулся на ту сторону. Но, стоило мне сделать шаг, как мост зашатался, а языки пламени стали бить по мне, высекая искры из перил и плашек моста.
Сначала я пытался уворачиваться, но потом просто пошел вперед, только приседая и закрывая глаза, когда очередная полоса огня касалась и без того обожженной спины. Будто живые, из плашек выросли шипы. Мост не отдавал свою добычу.