Выбрать главу

 Стоять на земле, на двух ногах, создавая себе подобных, вот удел человечества. Создавать ничего из ничего, что бы в конечном итоге разрушить это и превратить в ничто.

 Достав из рюкзака матрас таблеток, я их проглотил одну за другой. Слишком долго я что-то тут рассиделся, пора уже покончить со всем этим. Подойдя к краю ненадежной крыши, я посмотрел вниз и страх высоты заставил меня, сделать шаг назад.

 - Высоко. - подумал я и уже захотел уйти от сюда, но понял, что возвращаться к своей прежней жизни я не собираюсь.

 Если я пришел сюда с одной целью, то пожалуй стоит сделать это, иначе все было зря.

 Подойдя обратно к краю, таблетки расслабили меня и наступило долгожданное чувство смирения, чувство того, что я бы назвал - тихий покой. Снова закрыв глаза, я слушал только шум ветра, звук проходящего недалеко поезда по железной дороге. Момент смерти не заставил себя долго ждать и я шагнул вниз.

 

 Кто-то схватил меня за рукав и я резко отошел от края.

 - Остановись. - сказал чей-то знакомый, женский голос и я словно передумав сделать то, зачем пришел сюда, тут же обернулся.

 Никого рядом не было, будто никто и не присутствовал здесь кроме меня.

 - Что это было? - подумал я оглядевшись. - Кто это?

 Слуховые галлюцинации, но еще, вместе с осязаемыми. Чтобы то ни было, заканчивать жизнь суицидом, я уже не хотел. Странное чувство проснулось во мне, поборов старое. Зачем убивать себя? Ради чего? Я настолько слаб, что не могу осилить свои страхи? И перед чем? Перед этим миром, который, так и ждет того, чтобы один человек из семи миллиардов покончил с собой.

 Мысли сбивались в большой клубок. Мне стало дурно, от своей слабости и никчемности. Все до этого я делал не правильно, не так как нужно.

 Люди, которых я знал, были частью моего мира, по крайней мере, тем смыслом в моей жизни, пусть и небольшим по значению.

 - Паршиво... - сказал я вслух себе и присев, решил лечь и смотреть на проплывающие в небе белые облака, которые ветер гнал куда-то вдаль.

 

 Это был страх слабости перед тем большим миром, что меня окружал или нечто иное?

 Трудно определить свое место, в этом разнообразном цикле человеческой природы. Вчера ты смеялся, сегодня собираешься умирать. Смешно... мне смешно от этих переменчивых чувств и настроений.

 Сложно жить в клетке? Смирись, сойди сума или попытайся выбраться из нее. Попытка не сделает тебя хуже, чем ты есть, скорее даже наоборот.

 Не многое от этого прояснится сразу, а большего ожидать не стоит.

 Я одинокое дерево в поле. Каждый мой лист, обрывается с наступлением осени, я начинаю засыпать, не веря во что-либо, не доверяя кому-либо, только ощущая дуновение ветра, срывающего маленькие кусочки меня и разносящего по свету. Это не гармония с собой, если я не знаю, кто я есть. Видимо нужно что-то изменить, попробовать встать на другой путь.

 

 Встав с грязной крыши, я отряхнулся и подумал, надо бы убраться отсюда поскорее. Быстрым шагом, я пробегал лестничный пролет, один за одним, под ногами крошились старые куски кирпичей, валявшихся повсюду.

 Я вышел наружу, прошел в сторону дороги и выставив руку, принялся ловить машину. Вряд ли меня кто-то согласится везти до города без денег, но попробовать стоит. Вид у меня, конечно, не самый приятный, да и перегаром несет, но мне все равно. Нужно увидеть Алису и все ей рассказать. Все, что я к ней чувствую по настоящему, без тех слов мною сказанных, потом прийти к матери и сказать, что я люблю ее или не так громко, если не смогу себя пересилить. Какие-то другие перемены разыгрались во мне. Противоположные моему затворническому характеру, мысли. Неужели я изменился, или страх вот-вот разбиться и оставить после себя только тело, так переделал меня и мое сознание? Может это не я? Может, я лежу мертвый, а сейчас идет по дороге моя матричная, нематериальная оболочка, сгусток оставшейся после меня информации. Это паутина, бесконечный лабиринт, я потерялся.

 Такие мысли всплывали у меня в голове и я опасался их. Что я стараюсь изменить? Ведь я всего лишь отсрочил свою смерть.

 - Да проедьте кто-нибудь уже. - психовал я.

 Шевеля уставшими ногами, я все шел и шел, надеясь на то, что меня кто-нибудь подвезет.

 Некоторые машины, ехавшие в сторону города, останавливались. Каждая из них проезжала с периодичностью, в минут пятнадцать-двадцать. Одни, остановившись, осматривали меня сначала с головы до ног, а потом, когда узнавали, что мне нечем заплатить, тут же уезжали.