- И с какой радости ты вдруг дал о себе знать, спустя столько времени? - подумал я.
“Я живу со своей матерью и ее мужем. Ну да ладно, я же не об этом хотел тебе написать. Я пишу тебе о том, что начал очень скучать по нашим с тобой приключениям. Пусть ты конечно и типичный социопат со всеми вытекающими из этого, но я считаю, что ты мой друг, не знаю, считаешь ли ты меня своим другом. У нас очень часто льют дожди, погода обычно мерзкая, но порой бывает и приятной. Тут столько девчонок чувак, и ты прикинь, они все нифига не понимают по-русски, говоришь например одной - Эй, у тебя классная задница! - а она только на английском все время переспрашивает”
- Очень интересное письмо... может его смять и сжечь? - подумал я уже, с каким-то отвращением к написанному.
“Только не выбрасывай письмо сразу, а дочитай до конца. Я прилетаю через несколько дней, получается, что уже послезавтра ночью я буду в городе. Отец сам позвал меня обратно, удостовериться, что я хоть каплю исправился, но конечно, я для начала притворюсь паинькой и буду делать все, что он попросит, а иначе он сорвет всех собак на меня и тут же отправит обратно. Короче, ты меня должен встретить, у меня к тебе дело и причем важное скорее для тебя. Приезжай в аэропорт послезавтра, в двенадцать часов ночи ровно, там будет мой рейс. Не игнорируй только меня, ты не пожалеешь, хотя я не знаю, ведь ты так изменился, ты наверное теперь не такой как раньше, но я все равно буду рад тебя увидеть спустя столько лет. Напоследок. Я отцу сказал, что сам доберусь и чтобы он никого за мной не посылал, поэтому у нас вся ночь впереди. Увидимся”.
Я смял письмо и выкинул в мусор. Мать посмотрела на мои действия и спросила:
- Что там было такое, что ты это смял и выкинул?
Сев на стул, я глубоко вдохнул и выдохнув, пошел снял куртку, мать подошла ко мне и стала опять меня расспрашивать:
- Что у тебя с телефоном?
- ...Потерял. - ответил я.
Она сделала недовольное лицо и рассказала о том, как позвонила Алисе.
- Я позвонила ей в пять часов. - сказала мать, поправляя мою куртку на вешалке, видимо она рада была меня настолько видеть, что начала делать даже подобные мелочи. - Она вначале молчала в трубку, потом все-таки ответила, я спросила, не заходил ли ты к ней, она как то не понятно сказала мне, что если бы ты даже зашел к ней, то в квартиру бы она тебя не пустила, а потом сама спросила у меня, куда ты делся. Я ей сказала, что ты ушел на работу и что я не могу до тебя дозвониться. Алиса помолчала и ответила, что она уверена, что ты опять не понятно где шляешься один и скоро вернешься домой. Я немного успокоилась. Но, столько в голову лезло. Не оставляй меня больше пожалуйста... у меня ведь кроме тебя и твоего отца никого нет.
Мать вдруг замолчала, я увидел, как у нее заслезились глаза, я просто ничего не сказал, точнее не мог, что-либо говорить. Я почувствовал горечь, где-то внутри, что я мог сделать неправильный шаг. Мать была сейчас совсем беспомощной и слабой женщиной в моих глазах. Я взглянул на нее и ответив, - Не переживай. Я о многом думал сегодня. Я тебя не оставлю, я буду заботиться о тебе, ведь у меня тоже никого кроме вас с отцом нет. Никого. Мне нужно было сегодня побыть наедине с собой. Прости меня, я поступил мерзко.
Она снова обняла меня и я не сопротивлялся, а замер в ее объятиях и простоял так с ней несколько минут. Мы молчали и в этой тишине, словно мысленно, на подсознательном уровне, прощали друг другу все гадости, все плохое, что мы делали и говорили все время. Это была тишина примирения. Я простил ее, за ее слабость, за ее неуверенность и отчаяние в себе. Я простил женщину за то, что она вправе быть слабой, ведь нет силы без слабости, нет добра без зла, нет одной стороны без второй. Я слишком часто презирал ее и отца, за то, что они жертвы этой жизни, которой живут. За их редкие встречи с друг другом, за их лживую любовь.
Теперь я не видел в ней той женщины противной мне до глубины души, я взглянул на вещи по новому и они приобрели совершенно другую форму, более приятную моему взору, эта форма была проста и в то же время великолепна, она была идеальна.
VII. Лето химер
Шестнадцатое июля.
Я еду на встречу с Филином в аэропорт. Странное чувство, всю дорогу меня беспокоит, вроде бы я рад его видеть, а вроде и напротив, ни за что в жизни не хотел бы с ним пересекаться и иметь каких-либо дел. Время не меняет людей в лучшую сторону, лично я таких примеров не встречал. За окном стоит глубокая ночь, путь к аэропорту не близкий. Вот трасса, состоящая из двух путей, один из них идет назад (у меня было большое желание отправиться именно по нему), второй к месту встречи.