- Кто предупрежден, тот вооружен, говорили древние римляне. Поэтому, следуя их традициям, поговорим по существу дела. Как вы оцениваете боеспособность немецких войск сдавшихся в плен нашим так называемым союзникам, товарищ Жуков?
- Нужно признать, что до самого последнего дня войны, противостоящие моему фронту немецкие войска группы армий "Центр", дрались яростно и ожесточенно, с фанатичным упорством. Окруженные со всех сторон в Берлине, без шансов на спасение они сложили оружие только после приказа генерала Вейдлинга. До самого последнего дня войны, они по праву сохранили за собой звание лучшей армии Европы, но смерть Гитлера и последующая капитуляция основательно сломили их боевой дух. Я сам лично допрашивал сдавшихся в плен солдат берлинского гарнизона. Все они подавлены, опустошены и просят только о сохранности своей жизни - вынес свой вердикт маршал.
- Да, свою жизнь эти мерзавцы высоко ценят - с расстановкой сказал Сталин, и его коричневые глаза полыхнули холодной ненавистью. - А каково ваше мнение, товарищ Конев. Вам пришлось иметь дело не только с солдатами, окруженными в Берлине. Вы разбили последнего фельдмаршала Гитлера. Каковая была боеспособность его войск, хорошие были вояки?
- К сожалению, товарищ Сталин, не могу сказать ничего определенного относительно воинства Шернера - сокрушенно развел руками маршал. - Его солдаты во время марш-броска на Прагу не столько сражались с танками генерала Рыбалко, сколько спешили сдаться американцам. А вот относительно солдат генерала Венка могу сказать с полной уверенностью, они больше не вояки. Уж слишком сильно мы их потрепали во время прорыва из берлинского котла. В иных местах они бежали под прямым огнем наших пушек и пулеметов. Так, что если их вновь пошлют в бой, вряд ли они будут драться так же, как дрались ранее.
- Понятно - сказал Сталин, окидывая взглядом разложенную на столе карту Германии. - А, что скажет товарищ Рокоссовский?
- Маршал Жуков совершенно прав, говоря о надломленности солдат группы армий "Центр", товарищ Сталин. Попав под мощный удар двух наших фронтов, они понесли серьезные потери в живой силе и технике и вряд ли смогут быстро восстановить свою боеспособность, даже при помощи третей стороны.
В отличие от соседей войска 2-го Белорусского фронта не смогли полностью разгромить противостоявшую нам армию "Висла". Сохранив боеспособность, часть её сил сдались англичанам и, безусловно, представляют собой серьезную силу, с которой необходимо считаться. Однако у этой гитлеровской группировке имеются свои слабые места. В результате боев и отступления враг полностью потерял все свои авиационные и бронетанковые соединения, а также тяжелую артиллерию. Все чем они могут располагать в случаи нападения, это стрелковое оружие и легкая артиллерия. Кроме этого, при отступлении группа армии "Висла" потеряла все склады материального и технического снабжения. Все это дает нам неплохие шансы для достойной встречи врага.
- Ну, с этим добром у немцев проблем не будет, - вступил в разговор генерал армии Баграмян, - англичанам достались все склады вермахта в Голландии, Шлезвиге, Дании и Норвегии.
- Да, это так. Трофеи англичанам достались богатые. Однако не следует забывать тот факт, что для довооружения частей армии "Висла" англичанам будет необходимо определенное время для переброски в полевые лагеря боеприпасов и вооружения. Даже если они будут осуществлять это с территории Дании, времени у них будет очень мало. А если учитывать, что операции готовиться тайно и действовать открыто они не смогу, то оно ещё больше уменьшиться и к объявленному сроку они вряд ли успеют полностью вооружить своих пленных немцев.
- Товарищ Рокоссовский, прав. Временной фактор очень важен для англичан, и его необходимо учитывать. Значит, войска 2-го Белорусского смогут выдержать внезапный удар противника?
- Думаю, сможет товарищ Сталин - заверил Верховного комфронта.
- А учитываете ли вы тех немецких солдат, что сдались англичанам в Дании, Голландии и особенно в Норвегии. Это очень крупные силы и при всей силе вашего фронта с ними надо считаться.
- С любым врагом всегда надо считаться, товарищ Сталин, а особенно с немцами. Война нас крепко к этому приучила, но и переоценивать врага тоже не следует. После наступления мира англичанам будет крайне сложно открыто перебросить в Мекленбург немецкие соединения, не будучи пойманным, за руку. Ну, из Шлезвига и Дании ещё как-то можно объяснить, но вот из Голландии, а тем более из Норвегии это очень сложно, почти невозможно.
- Меня очень радует ваш боевой настрой, товарищ Рокоссовский, но на чем строиться ваша уверенность в победе? Ведь для наших солдат новые бои это тоже тяжелое испытание и в первую очередь чисто психологическое. Одержали победу, собрались вернуться к мирной жизни, а тут снова воюй, да к тому же с прежними союзниками. Это очень легко для политиков и очень трудно для простого солдата - сказал Сталин, остановившись за спиной маршала. По давней привычке, при обсуждении важных дел, Верховный Главнокомандующий ходил по кабинету, внимательно слушая своих гостей.
- Действительно, трудно воевать после недавно одержанной победы. Очень трудно, но наши советские люди поймут это, товарищ Сталин, я твердо убежден в этом. Что же касается немцев, то моя уверенность основана на том, что в этом случае придется наступать им, а не нам, и значит, у нас есть весомая фора. Конечно, в нашем распоряжении нет прочной обороны и в случаи нападения, все сведется к встречному бою. Однако сегодня у нас есть, чем достойно встретить нападение врага. Пусть фашисты только попробуют сунуться! Смею Вас заверить, они получат достойный отпор. Пойдут по шерсть, а вернуться стриженными.
Сдержанный смех сидевших за столом военачальников был ответом на слова Рокоссовского. Шутка пришлась как нельзя кстати.
- Все это хорошо, но нельзя исключать того, что с началом боевых действий, англичане отбросят всякую щепетильность и предоставят немцам полный карт-бланш. Тогда им не составит большого труда перебросить соединения из Дании и Норвегии. Думаю, не стоит предоставлять противнику такую возможность, и с началом боевых действий следует активизировать наши войска на севере Норвегии. Захватить Осло они, конечно, не смогут, но вот взять Нарвик и тем самым сковать норвежскую группировку им вполне по силам. -
Сталин остановился, на секунду задумался, а затем уверенно произнес: - Думаю, выражу общее мнение, если скажу, что лучше маршала Говорова никто не справиться с этой задачей. Он единственный из всех кто большую часть войны провел в Прибалтике, и хорошо знает особенности этого региона. Есть, возражения?
Возражения не последовали, все были согласны с мнением генералиссимуса. При нынешнем положении дел, после ликвидации Курляндского котла, маршал Говоров оставался как бы, не у дел, и назначение его в далекую Лапландию устраивало всех военачальников.
Больше других это решение устраивало маршала Жукова. Он очень опасался, что Сталин может сместить его с командования 1-м Белорусским фронтом.
Подобные мысли были навеяны неприятным инцидентом, случившимся с маршалом во время праздничного обеда в Кремле после парада Победы. Тогда, захмелевший Жуков стал жаловаться Сталину на недооцененность его боевых заслуг в битве под Москвой. Верховный Главнокомандующий терпеливо выслушал речь "спасителя Отечества", а затем холодно напомнил маршалу о его просьбе разрешить оставить Москву ради спасения армий, на что получил жестокий отказ Ставки.
Пытаясь спасти лицо, Жуков стал апеллировать к авторитету Кутузова свершившего подобное деяние в 1812 году, чем ещё больше разозлил Сталина.
- Я хорошо помню, как вы спасали армии генералов Ефремова и Белова! - в сердцах произнес Сталин и, бросив бокал на стол, покинул зал под гробовое молчание.