— А где другие фотографии? — осведомился Кевин.
— Молодой человек, фотосъемка — очень дорогое удовольствие, которое не все могут позволить себе, — изрек Белфаст. — А средний класс, вроде этой семьи, готовы расстаться с лишними монетами для оплаты трудов фотографа только в случае запечатления значимых дат.
— А что за дата запечатлена на этом снимке? — спросил Кевин, беря в руки рамку с фотографией, на стекле которой виднелись в свете свечей, многочисленны следы от пальцев, большая часть которых приходилось на лицо мальчишки. — День рождения?
— День смерти. Фотографию сделали спустя день после убийства мальчонки.
От рамки повеяло холодом, а скучное семейное фото приобрело жуткий оттенок. Кевин поспешил вернуть ее на место. В тот же самый момент, чья-то худая и бледная рука вытянулась вперед из-за его плеча и схватила рамку с фотографией. Кевин вздрогнул и обернулся. Мать умершего мальчишки одарила его злым взглядом, после чего вернулся назад к противоположной стенке, забрав с собой фотографию.
На столе, за которым сидела Солнечный Луч и еще двое мужчин пожилого возраста, были расставлены все нужные предметы для проведения ритуала А именно: детский пиджачок, в котором Джонас Парвис сфотографировался в первый и в последний раз в своей жизни; сушеные травы, с помощью которых Солнечный Луч прогнала одного из Безликих; блюдце с водой; сырое яйцо; иголка с ниткой и с десяток пока еще незажженных свечей.
Кевин расслышал, как один из пожилых мужчин сидевших вместе с Солнечным Лучом за столом, спросил ее о предназначении яйца.
— Зачем оно в обряде? Я могу ошибаться, но когда мы проводили обряд много лет назад, то не использовали яиц.
— Оно заменит нам песочные часы, — ответила ему женщина. — Чем продолжительнее обряд, тем больше вероятность того, что Анку услышат наш зов и придут. Но, как и любой другой обряд, связанный с Землей Мертвых, он будет нести в себе опасность и, чем больше времени мы потратим на него, тем большая опасность нас будет подстерегать. Яйцо я разобью в самом начале. Пока белок будет оставаться прозрачным — нам ничего не будет угрожать, но если он потемнеет, тогда это будет знаком, что пора заканчивать ритуал.
Кевин подошел ближе и спросил, если не нужна его помощь.
— Нет, — покачала головой Солнечный Луч. — Единственное, что я попрошу у тебя, держаться подальше от стола и не прикасаться ни ко мне, ни к этим двум мужчинам до тех пор, пока ритуал не будет завершен. Это относится ко всем! — повысила голос она. — Никто не должен к нам прикасаться! Это опасно! И закройте дверь дома. Когда ритуал начнется, никто не должен ни входить, ни выходить!
— Тогда нам стоит подождать шерифа, прежде чем начнем, — подал голос Рональд Белфаст. — Он обещал быть. А также не будем забывать о его старшем помощнике.
— А как же девочка? — спросил один из стариков, сидевших за столом. — Ей нельзя оставаться в доме.
Солнечный Луч повернулась в сторону Марка Уотера и подозвала его к себе.
— Ты должен увести девочку из дома. Если мать воспротивится, убеди ее или же возьми с собой.
— И куда, по-твоему, я должен пойти вместе с ними? — с хорошо заметной нервозностью спросил Марк.
— Придумай сам, — с не меньшей резкостью ответила ему женщина — Уверена, у тебя получится найти убежище на короткое время.
Марк еще потоптался какое-то время на месте, после чего повернулся и направился к девочке, все еще стоящей в одном из углов дома и с обидой глядящей на всех присутствующих в доме. Марк встал перед ней на корточки так же как ранее и Кевин и после нескольких коротких обменов предложениями взял ее за руку и повел к дверям. Тут же мать девочки словно очнулась ото сна и, закричав, ринулась в сторону дочери и Марка.
— Отпусти ее! Куда ты уводишь мою дочь!
Все замолчали и повернулись в ее сторону. Никто даже не попытался прийти на помощь Уотеру и убедить мать в правильности его действий. Но Марку явно не требовалась поддержка, он и сам знал, как стоило разговаривать с убитой горем женщиной, которая только изредка вспоминала о том, что у нее кроме потерянного навсегда сына все еще оставалась и дочь.
— Мы должны покинуть дом, дисель, — с невозмутимым спокойствием ответил ей Марк.
— Ты ее не заберешь! Ты забрал моего сына, но мою дочь я тебе не отдам! — прокричала женщина.
— Если она останется здесь, тогда вы и вправду ее потеряете, — все так же спокойно произнес Уотер. Его взгляд был невероятно пронзительным в эти минуты. — Разве вы хотите этого?