Данюшки были с ним почти согласны.
С берега парусник красив, но сколько в нем работы!
Раньше данюшки думали, что корабль плывет сам по себе, а моряки только и поплевывают с бортов в набегающие волны. Самый тяжелый труд у Капитана – стоять, оставив ногу, на носу корабля, держать у глаза громадную подзорную трубу и высматривать новые земли.
А оказалось, паруса такие грубые и тяжелые, когда их надо свернуть или развернуть. Палуба такая большая, когда ее надо всю выскоблить. А команда такая прожорливая, когда нужно начистить кореньев на обед!..
На ладонях тут же вспухли волдыри мозолей.
Затычка бегал по кораблю с синяком на пол-лица – он зазевался и получил хлесткий удар свисающим с мачты канатом.
Шустрик, помогая на кухне, до того закрутился, что добавил в кисель острых специй для супа и густо-густо его посолил.
А Полосатика в первый день работы вообще смыло за борт волной, еле выловили, благо, что дело было ясным днем.
Но данюшки не обращали внимания на такие мелочи. Главное – они были на корабле!
Вечерами Учитель Лабео рассказывал о своей поездке в Аквилон.
– В Храме Четырех Солнц хранится множество полезной информации. Жрецы, как трудолюбивые муравьи, по крупице собирают знания не одну сотню лет…
Учитель Лабео, закутанный в клетчатый плед, сидел на узкой лежанке и покачивался в такт кораблю. Данюшки, пристроившись на сундуках, грызли орехи, отдыхая от дневных трудов. Свет фонаря мягко отражался в темном дереве стен каюты.
– Они, наверное, знают все-все на свете? – спросил Полосатик, выкладывая на столе сложный узор из скорлупок.
– Их знания, хоть и велики, но не всеобъемлющи… – Учитель с удовольствием разгрыз и съел пару орехов. – Но многое имеется, многое… Посольство, которое привезло нам Малыша, прибыло из южных морей.
– А что им у нас понадобилось? – удивились данюшки.
– Им нужно было дерево, которое не гниет в воде. Поэтому они загрузили свои корабли лиственничными бревнами.
Данюшки никогда бы не подумали, что невзрачная лиственница имеет ценные качества. Странное дерево – на ветках хвоинки, а опадают как листья. Кора какая-то коричневато-серая. Малышами данюшки любили обгладывать ее веточки с молодой, кисловатой хвоей. И смолу жевали. Но что бы не за светлой березой, не за раскидистым дубом, не за высокой сосной или могучим кедром прибыли люди из далеких морей, а именно за лиственницей?! Вот это да!
– Эх вы, грамотеи! – засмеялся Учитель Лабео. – Лиственница – то редкое дерево, сваи из чьей древесины простоят в воде века. Она тяжелая, вязкая. Сваи причалов в Акватике сделаны именно из нее. Кроме этого, посольство закупило в Ньямаголе шкуры и меха редкостных северных животных. Туда их привозят караваны с севера. А платили они самоцветами редкой красоты. Рубинами, сапфирами, аквамаринами… И ароматическими маслами, которые ценятся выше золота. Вы помните, как они приплыли?
Данюшки помнили.
В тот день, три года назад, они отправились из Города вниз по течению, на один из притоков Мерона. На рыбалку.
Им хотелось выудить жереха – длинного, стремительного хищника, который ловит резвящуюся на поверхности мелкую рыбешку.
То тут, то там у поверхности воды весело играли стайки серебристых уклеек. Жерех незаметно подплывал к ним из глубины, хлопал по воде хвостом и хватал оглушенных рыбок.
Данюшки разложили на траве дощечки и веревочки, укрепили на поводках с крючками посверкивающие, как уклейки, блесны, (которые замечательно ковал Мастер Наковальня) и, настроив “кораблики”, вывели их на воду.
Теперь надо было управлять “корабликом” так, чтобы подвести поводки с блеснами именно туда, где глушит рыбешек хитрый жерех.
Но вдруг что-то громко забухало и зазвенело. Жерех, плеснув хвостом, ушел в глубину, не стало и уклеек.
Из-за поворота реки выплыл невиданный корабль. Длинный и широкий. Борта его были почти прямыми, и только нос и корма чуть-чуть приподнимались.
Пять громадных мачт несли странные паруса, сплетенные из тростника или лозы, и, до смешного, похожие на коврики. Очертания паруса напоминали крыло бабочки. На мачтах гордо реяли длинные, раздвоенные, как языки змей, флаги. Красные, зеленые, оранжевые.
Парусам помогали весла. Загорелые дочерна гребцы, стоя, гребли под буханье барабанов и звон металлических тарелок. Весла были такими большими, что на каждом стояло по пять человек.
На корме судна возвышались плетеные домики, тоже украшенные флагами.
Корабль проплыл мимо данюшек, как невероятный сказочный дракон…
За ним тянулось несколько таких же судов, но поменьше.
Потом волны, поднятые кораблями, улеглись, опять заиграли стайки уклеек. Данюшки снова вывели “кораблики” на воду.
– Да, это было то посольство, – подтвердил Учитель Лабео. – И они оставили в Храме Четырех Солнц хорошую карту. Это странно.
– Почему? – удивились данюшки. – Это же хорошо!
– Сколько ни живу я на свете, первый раз вижу, чтобы путешественники издалека безбоязненно раскрыли путь к своему дому… – задумчиво сказал Учитель Лабео. – Что это может значить?
Глава третья
А «Зоркий» шел все дальше и дальше на юг.
Большой залив Западного Моря, в который впадал Мерон, закончился и пошли скалистые берега со множеством островов и мелей.
На этих островах было много поселений Морских Корабелов.
«Зоркий» причалил к одному острову и на борт поднялся лоцман – человек, который должен был провести корабль через путаницу земли и воды. Так путь сокращался почти в четыре раза, чем, если бы пришлось оплывать архипелаг.
За островами опять пошли длинные заливы с невысокими берегами. Изредка то там, то сям стояли рыбачьи деревушки и небольшие города-порты.
Туда приезжали торговать из степей кочевники-харацины на диковинных скакунах. Они меняли свои товары на соль, добываемую на побережье, на ткани, доставляемые Морскими Корабелами из Союза Королевств и других земель и на красные кораллы.
Потом долго-долго шли то лесистые, то гористые берега. Местами они выступали в море, а местами море вдавалось вглубь суши.
Капитан срезал путь и «Зоркий» много дней плыл по океану, не видя ни клочка земли.
Чем дальше они забирались к югу, тем теплее становилось, и тем меньше знали об этих местах Корабелы.
Шустрик, когда выдавалась свободная минута, забирался в корзину на верхушке самой большой мачты и глядел на волны.
Его поражало, как искусно и хитро используют Корабелы малейший ветерок, чтобы двигать корабль вперед. Только лобовой встречный ветер мог уклонить корабль от намеченного курса, но Шустрик не сомневался, что на этот случай у Капитана есть хитрость про запас.
«Зоркий» нечасто шел прямо вперед – такой удачный ветер редко попадает в паруса. Обычно корабль двигался размашистым зигзагом – галсами, как говорили моряки.
Шустрик удивлялся, что косые и прямые паруса ловко улавливают любой подходящий ветер, а большой киль судна вместе с парусами увлекает корабль туда, куда это нужно Капитану.
В очередной день Шустрик, Затычка и Полосатик выскребли до блеска всю палубу. Даже Усатый остался доволен и отпустил их отдохнуть часок перед отправкой на камбуз, – так Корабелы называли кухню.
Полосатик пошел помочь Учителю Лабео начертить какую-то карту.
Затычка отправился вниз играть в камешки, – он так наловчился в этой игре, что стал одним из лучших игроков на судне. Только Корабельный Плотник – бессменный чемпион “Зоркого” был непобедим. И Затычка поклялся его обыграть.