Этот вопрос, казалось, был в запасе у всех и каждого.
— Пока нет четкого плана, — ответила Лия честно. — Но я работаю над этим.
— Все готовы? — спросила Пичс, спускаясь по лестнице.
У всех перехватило дыхание от удивления. На ней был облегающий белый комбинезон с капюшоном, глаза скрывала маска для подводного плавания. На плече висел насос, похожий на садовый опрыскиватель, шланг которого был погружен в пластиковый пакет, наполненный мукой.
— Тогда пойдем, пора, — позвала Пичс за собой.
Хлоя зааплодировала, Феликс посмотрел на нее с гордостью, как будто она вышла в бальном платье. Бен улыбался своей нежной теплой улыбкой, которую Лии до смерти захотелось рассмотреть поближе и желательно в горизонтальном положении. Этьен под шумок налил и выпил полный бокал вина.
Все вместе странной процессией направились в центр деревни, где должно было состояться открытие фестиваля. Бен и Лия шли позади всех. В деревне уже собралась огромная толпа, дети с пакетами муки и взрослые, обсыпанные с ног до головы. Пичс включилась в действие, обсыпав сначала Феликса, потом Этьена, потом добралась до Лии с Беном.
Раздался звук колокольчиков и пения, и показалось шествие танцоров, сопровождаемое звуками тамбуринов. Одну жертву окунули в муку вниз головой и около газетного киоска выставили бочонки вина, пиццы и пироги. Бен и Лия держались немного в стороне и были благодарны Этьену, который принес им вино в пластиковых стаканчиках. Вокруг носились дети, сыпали муку прямо на волосы и убегали пополнить запас белого оружия.
Затем все переместились к лавке, где ритуал повторился снова: пение, танцы, окунание в муку, вино и закуски. Лия поймала взглядом Пичс, которая носилась в толпе с демоническим хохотом, выискивая тех, кто еще не полностью был в муке. Между четвертой остановкой, у почты, и пятой, у церкви, Бен взял Лию за локоть, защищая от напора толпы, а затем уютно взял ее за руку, и так они и продолжали путь.
Было ли это подтверждением, что у него никого нет, или он относился к категории мужчин, которые сначала укладывали женщину в постель, а потом говорили, что женаты?
Острота новизны зрелища как-то полиняла. Лия уже знала песню наизусть, не понимая слов, и немного устала от муки, усыпающей ее волосы и одежду.
— Кажется, мы идем к церкви, — сказал Бен. — Опять танцевать, пить и есть.
— Опять? — взмолилась Лия, устав от однообразия. Уже было поздно, и она устала.
Группка подростков с расставленными руками налетела на них, и Лия стала думать, могла ли она прислониться к спине Бена. Она была беспомощной в такие моменты. Джулия обошлась бы без лишних раздумий и сейчас уже висела бы у него на шее, предлагая пораньше лечь в постель. Лия чувствовала себя неуверенно и не хотела начинать что-то, что не удалось бы достойно завершить.
Они проследовали до церкви, где всех подряд стали обтрясать от муки вниз головой. Звенели падающие монеты, один мужчина потерял очки, оранжевоволосая дама показала больше нижнего белья, чем приятно было видеть публике.
— Я не вынесу этого больше, — прошептала Лия.
— Я тоже. Может, пойдем домой и выпьем чаю?
Она облегченно кивнула, раздумывая, что он назвал домом. Они покинули шум и толпу, Бен взял ее за руку, и они пошли назад. Было около часу ночи, ночное небо заполнилось мерцанием звезд. За деревней похолодало, было видно их дыхание.
— В Лондоне я и забыла, как выглядят звезды, — сказала она тихо. — Они такие красивые, такие ясные. Пичс говорила вам о комете? Она станет видимой в конце мая и принесет изменения и откровения.
Бен засмеялся, а Лия стала думать, какие откровения могут быть связаны с ним. Они дошли до того места в саду Пичс, где обычно ему надо было сворачивать налево, и остановились.
— Спокойной ночи? — начал он расстроенно и поцеловал ее в губы. Она прижалась к нему, и они поцеловались опять, и опять, пока его язык не оказался внутри ее рта, и их руки стали судорожно искать плечи, спины, бедра друг друга, и они целовались, наслаждаясь теплом прикосновений.
Опасаясь, что остальные могли вернуться с минуты на минуту, Лия отклонилась. Она хотела прямо спросить, если у него подруга, но слова отказывались вылететь изо рта, боясь ответа. Она набрала побольше воздуха и выпалила:
— Чью постель мы испачкаем мукой, твою или мою?
— Твою, — улыбнулся Бен, увлекая ее к розовому коттеджу.
В спальне Лия подумала, как неудобно было раздеваться в первый раз, но, обсыпанные мукой, они уже выглядели настолько глупо, что разделись со смехом и бросились в постель в одном белье. Он стал целовать ее шею и губы. Его рука мягко опустила бретели ее бюстгальтера и, не встретив сопротивления, вовсе сняла его. Он стал целовать ее соски и внезапно отпрянул.