Грейсон поклялся, что заставит Маркуса гордиться собой, что заставит его принять себя в команду супергероев. Он отправился за сбежавшим Бароном, не имея никакого плана. Он снова попал в беду, и снова Маркус вынужден был его спасать.
План Грейсона не сработал, но Маркус увидел в мальчике потенциал. В остальных выпусках они уже действуют, как одна команда.
Почему я это все вспоминаю – не знаю, но, кажется, у меня теперь есть план.
#
23
Я залегаю на дно на весь остаток выходных. Делаю работу по дому, не спорю с мамой и абсолютно категорически не чувствую себя виноватой. Потому что чувствовать себя виноватой уже надоедает.
Затем, в понедельник, когда папа уезжает в строительный магазин, я подхожу к маме и умоляю ее отпустить меня к Терре, чтобы я смогла извиниться. Мне даже не приходится сильно умолять.
***
Дом Терры такой нормальный, такой невзрачный. «Минивэн» ее мамочки-наседки стоит на подъездной дорожке, на крыльце греется ленивый кот, а на переднем дворе покачивается под легким ветерком шина. Почему же мне кажется, что в этом доме живет монстр? Почему же я чувствую, что меня может засосать внутрь исходящими от него волнами чистейшей ненависти?
Ее маленький брат, – «маленький» только потому, что он на год меня моложе, но он даже выше меня ростом – открывает дверь. У него такие же рыжевато-каштановые волосы, как у Терры, но похоже, что на лице они совсем рыжие. И эти усы серьезно, эпически ужасны.
– Привет, Джейми, классные усы.
Его руки тянутся к усам, и голос потому звучит глухо.
– С-с-спасибо, Мэдди. – Бедняга заикается каждый раз, когда я говорю с ним.
– Терра дома?
– Она в своей комнате.
Странно стоять перед ее закрытой дверью. Я никогда в нее не стучала. Я поднимаю кулак, готовая стукнуть в дверь, и слышу музыку. Незнакомый мотив, медленное треньканье гитары и слабый, застенчивый голос. Может, это новая песня Эллисон.
Я стучу, и музыка останавливается. Я слышу какое-то шуршание внутри, а потом Терра открывает дверь. Она видит меня, и на лице вспыхивает такое возмущение, что я хочу сбежать и спрятаться в углу.
– Привет, мы можем поговорить, пожалуйста? – Я повторяю слово «пожалуйста» в своей голове снова и снова.
Терра хмурится и изучающе глядит мне в лицо.
– Ладно, – говорит она, и я практически подпрыгиваю.
Она садится на кровать, а я закрываю за собой дверь. Терра молчит и смотрит на меня. Как будто брала уроки «Как выбить признание из Мэдди» у моей мамы.
Но хватит ходить вокруг да около. Пора высказать все начистоту.
– Мне действительно, на самом деле жаль. Я была ужасной подругой.
–Ты вывела меня из себя. Я так волновалась. И ты практически испортила концерт. – Она скрещивает руки.
– Знаю. Я невыносима. Я такая идиотка. Я была эгоистичной и глупой. Ты – лучшая подруга из тех, что у меня были. И я понимаю, что ты больше не хочешь видеть мое тупое лицо. Я просто хотела, чтобы ты знала, что ты – самый милый, достойный доверия человек, и я хочу поблагодарить тебя за то, что ты так беспокоилась обо мне, даже несмотря на то, что я этого не заслуживала.
Терра все также смотрит на меня, но обвиняющее выражение покинуло ее лицо Теперь оно пустое, будто ей скучно.
Мои нервы на пределе. Мне бы не помешала расслабляющая «Застрелись»-сессия прямо сейчас.
Наконец она вздыхает и закатывает глаза.
– Ты права. Ты не заслужила это…
Моя душа уходит в пятки.
–…но я прощаю тебя. – Она встает. — И ты задолжала мне.
Она ухмыляется и поднимает ладонь для «дай пять». Мы переходим прямо к нашему обычному приветствию. Финальное объятие затягивается.
– Так, все в порядке? Ты не ненавидишь меня? – спрашиваю я с надеждой.
– Абсолютно. Давай просто забудем об этом.
– Забудем о чем? Я понятия не имею, о чем мы говорим.
Терра хихикает, и маленький кусочек моего мира встает на место. Сестры по духу навечно.
– Так что произошло? Что за музыку я слышала? Эллисон выпустила новую песню? – спрашиваю я, когда мы садимся на кровать.
– Ты это слышала? – Ее нос сморщивается.
– Да, звучало мило.
– Серьезно? Думаешь, это мило? – Радостная улыбка расцветает на ее лице.
– Да, что это было?
Терра покусывает большой палец.
– Питер порвал со мной. Он позвонил из Флориды.
– О боже. Вы же довольно давно вместе? Вроде восемь месяцев?