"Может, мы потихонечку домой?" – робко спросил старший профессор, поддерживаемый трагическим взглядом младшего профессора, выкопавшего свои очередные две ракушки из морского дна. "Мы здесь еще только три часа. И сейчас начнется самая жара. И зачем мы сюда приехали?!" Последний вопрос имел очевидный ответ, который старший профессор так и не осмелился произнести: "Надеть белые штаны." И досидели мы так до двух часов дня, вылезая поподпрыгивать перед волной время от времени. После чего побрели в сторону старых стен Картахены, отмахиваясь от побибикивающих призывно такси. "Росарио! Надо заказать билеты! Океанариум! Коралловые острова! Рыбки! Акулы! Обед там будет!" И около кассы с носа было взято по 10 миль за резервацию трех мест на сверхбыстром двухмоторном катере со спасательными жилетами.
А после обеда старший профессор, стягивая треники с худых ног, обнаружил, что больно. Хоть и были они намазаны чисто американским кремом от загара, но Карибское солнце пробило все единицы американской защиты, так что штаны на последствия солнечного хулиганства надевать было больно. И было возвещено: "Хрен я на это Росарио!"
Хотя остальная публика тоже была прожарена весьма основательно, но энтузиазм делает чудеса. И Большая Белая Нога, которая уже была Большой и Красной, побултыхалась в водах возле Росарио и еще где-то. Обильный обещанный обед состоял из небольшой рыбешки, которая Большую Красную Ногу никак не могла пропитать, а потому после обеда пришлось пройтись в ресторан подкрепиться.
А потом каждый день была работа: разгибание ног с пристаныванием, намазывание их, пуза и плеч и обещания, что ноги моей не будет на этом море. Потом море, солнце, бусы, массажистки, фотографы, стены, дом Маркеса, вентилятор со скрипом. И в конце дня величественный шум Карибского моря.
Но все было бы просто замечательно, если бы можно было натянуть чистые белые штаны и ходить по Картахене, наслаждаясь пальмами и поглядывая на парочки вместо пушек в бывших амбразурах древних стен Картахены.
Варианты и диалоги из "Побывать в Картахене и умереть в белых штанах"
– Как ты смотришь на то, чтобы сбегать скупаться на море, а потом на завтрак?
– Лучше сначала на завтрак, а на море потом посмотреть.
– Пойдем на море! Нам даже душа не надо! И завтрак здесь до 11.
– Можем и до 11 завтракать.
***
Глядя, как на экране телевизора негры лениво бродят под палящим экваториальным солнцем, я был в полной уверенности, что им солнце не страшно – они же негры! И с удивлением услышал рассказ негритянки из Картахены, что она регулярно и очень болезненно обгорает на солнце.
Каса де Питер
Отель, в котором мы останавливались в Картахене, большой старинный дом. Отель не имеет вывески и не имеет никакой рекламы. Жильцов в нем, обычно, человек 10-15. Называется он Casa de Piter. Управляется он симпатичной женщиной средних лет. Похоже, что все доходы его идут на зарплату персоналу и поддержание в рабочем состоянии. Устроил его один писатель-англичанин, известный полуэротическим романом. По его желанию отель принимает новых жильцов лишь по рекомендациям уже там побывавших. Там тишина и спокойствие. Телевизоры отсутствуют. Обитатели получают очень симпатичную комнату с удобствами, ключи, завтрак, обслуживание и обязательство не беспокоить других жильцов. В данный момент в отель практически запрещен доступ итальянцам и колумбийцам. Впрочем, спокойных и нормальных там примут по рекомендации.
Писатель умер три года назад. Теперь отель принадлежит его детям. Неизвестно, сколько времени они будут поддерживать старые традиции, но пока что превращать отель в коммерческое предприятие они не собираются. Номер в нем стоит в настоящий момент 150 миль на одного, 210 на двоих и 220 на троих. Цену в долларах можно получить, поделив примерно на 2000. Цены эти раза в два ниже, чем в местных коммерческих отелях.
Сан Клавер
В Картахене имеется замечательный Собор Сан Клавер. Туда все ходят на экскурсии. Перед собором имеется прелестная скульптурная группа: монах, сам сан Клавер, со счастливым рабом с разбитыми кандалами. Раб этот такой симпатичненький негр, такой пухленький, в стиле Ботеро. Даже непонятно, зачем его надо было освобождать от такой сытной жизни.
Собор этот иезуитский. По Собору водят экскурсии и показывают: вот в этом колодце святой Клавель (кстати, канонизирован католической церковью) скрывал беглых рабов. Там еще есть подземелья, где он их тоже скрывал. А всего за время своей жизни здесь (больше 30 лет) он спас 300 000 беглых рабов. За что и удостоился чести стать святым. Господин визитирующий профессор со свойственной ему любовью к арифметическим действиям со всем, что можно посчитать, особенно, когда надо считать до трех, тут же принялся делить, умножать, складывать и вычитать. И пришел к такому странному выводу: если даже взять 40 лет и считать, что было 500 месяцев в них, то каждый месяц к святому сбегалось 600 рабов. Не говоря уж о том, что скрыть их в колодце довольно сложно, их надо было кормить. И только новым рабам нужно было килограмм триста еды ежедневно. А остальным? Их как, отправляли на родину в Африку? Если считать, что счастливые рабы могут по двести штук залезть на корабль, лишь бы вернуться, то и то надо 3 корабля в месяц. Спрашивается, откуда деньги-то, чтобы их возвращать в Африку? А еще ведь был построен и Собор приличных размеров, на который деньги дала какая-то испанская дама.
На вопрос "А куда святой Клавер девал всю эту трехсоттысячную армию беглых рабов?" гид, который тоже каким-то боком относился к иезуитам, хоть и был в партикулярном костюме, так и не ответил, продолжая вещать об освобождении и замечательном обращении святого с беглыми рабами.
При этом другими гражданами рассказывается, что иногда святой шел к работорговцам и просто забирал привезенных рабов. А они, конечно, овечки несмышленые, так просто и отдавали. А зачем тогда этих рабов прятать в колодце, если их и так отдают? Между прочим, имеется не очень достоверная статистика, что в Картахену в тот период завезли от 4 до 6 миллионов рабов. Итого, эти 300 тысяч очень похожи на церковную десятину. Видимо, этих рабов крестили, что и означало, что их спасли для жизни вечной. Огромное число церквей и соборов было выстроено в то время. Господа конкистадоры в особой любви к строительству своими ручками замечены не были. Да и о церковной братии упоминаний, что они что-то строили своими личными силами, имеется очень мало. И кто же выстроил все эти соборы?
Остров Росарио
А на Росарио есть океанариум со всякими рыбами. Ну и, конечно, с акулами для туристов. Помост там есть. И вот выходит служитель, ставит на помост ведро, в котором предположительно имеется рыба. И тут же на этот помост со всех сторон налетают акулы (это такие толстые коричневые чушки метра по полтора и несколько больше – никогда бы не сказал, что акулы. Однако же они самые.). Выплюхиваются, значит, эти девушки всей своей мордой и частью корпуса на помост и ждут – терпеливо-терпеливо, так что даже и не очень понятно, чем они дышат в это время. И чего, спрашивается, ждут? А ждут, что служитель вытащит из ведра одну-единственную рыбешку размером с крупную кильку и кому-то из них кинет. Второй рыбешки не кидают. И так они терпеливо все ждут, пока ведро, из которого рыбу вынимают, не уберут с помоста. Тогда они дальше по своим делам начинают шмыгать где-то там в воде. Еще более интересно, что эту рыбешку у них может упереть птица вроде мелкой цапли. Пока чушка, которой кинули, сообразит, что ей надо придвинуться к рыбешке да заглотить, эта мелкая рыбешку подхватывает, а дальше внаглую топает с рыбешкой в клюве прямо по акульим башкам. А те только смотрят – с укоризной или без – это по их бессмысленным мордам не поймешь.
Как меняют визу
Ну вот, дорогие мальчики и девочки, поменял я сегодня визу. А поскольку явился домой с башкой, которая уже совсем не варит, то и напишу-ка я вам, как я ее получал.